Все материалы
Живем мы хорошо, все здоровы и физически, и нравственно.
Я ошибся что ли и написал лишний день. Это был 3-й, теперь 4-е.
Получил я от брата Николая Записки Охотничьи его ― листа 3 печатных. На днях покажу Тургеневу, но по моему прелестно.
Ничего не работается. Живу радостно.
Всё слабость и уныние.
Мне ужасно совестно и досадно, что я затерял две ваши рукописи. Пожалуйста простите меня.
Желаю и надеюсь, что эта глава удовлетворит вас так же, как она меня вполне удовлетворяет.
Делаю пасьянсы — вроде сумашествия. Читал.
Лизавета очень хороша. Глаза.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Наша жизнь между двумя вечностями ни более, ни менее велика, и последствия ее как для того, кто умирает, так и для тех, кто остается, — одни и те же.
Нехорошо поступил ты, любезный брат, отдаваясь недоброму чувству раздражения.
Теперь лето и прелестное лето, и я, как обыкновенно, ошалеваю от радости плотской жизни и забываю свою работу.
Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах.
Обвинения им не предъявлено... Из них одна старуха 60-ти лет... если это Вам возможно, то Вы воспользуетесь случаем сделать справедливое и доброе дело.
Встал поздно, порубил. Очень хорошо работалось.
Я шил сапоги.
Самое простое и самое короткое нравственное правило состоит в том, чтобы как можно меньше заставлять других служить себе...
Не надо тревожиться.
Советую вам думать не о театре, а о том, как бы прожить хорошо, нравственно свою жизнь.
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
