Все материалы
Делаю пасьянсы — вроде сумашествия. Читал.
Я шил сапоги.
Ездил с офицерами на рыбальство.
Весь наш разговор свелся к тому, что, по моему мнению, революционная деятельность безнравственна
У вас незаметно ни малейшего признака писательского дарования, и я советовал бы вам не заниматься этим.
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
Не помню, писал ли я в последнем, что в ваших словах о работах моих в поле и ваших за книгами есть нотка упрека.
Рад, что и Горький и Чехов мне приятны, особенно первый.
Вы говорите: как идти, куда? Вопрос этот может быть только тогда, когда думаешь, что знаешь, куда надо идти. А думать этого не надо.
Не надо тревожиться.
Чтение газет и романов есть нечто вроде табаку – средство забвения.
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Если можете выдержать предлагаемый вам экзамен, подходите к столу и берите билет, если же чувствуете, что не овладели предметом, то лучше и не приступать.
Я берегу чувство, как сокровище, потому что оно одно в состоянии прочно соединить нас во всех взглядах на жизнь; а без этого нет любви.
желание славы есть последняя одежда, которую снимает о себя человек. Я чувствую постоянно всю силу этого соблазна. И постоянно борюсь с ним.
Помогите в следующем. Малого судили, приговорили к смертной казни... Нельзя ли что-нибудь сделать для облегчения его судьбы? Очень уже жалки его родители
Арест его есть очень печальное для него и его друзей, особенно для меня, печальное недоразумение
Разве может кто-нибудь в мире, самый праздный даже человек, в самой несложной жизни сделать все дела, которые ему нужно сделать.
Перечел ваше письмо, отложенное у меня для ответа. Очень сожалею, что не могу дать вам определенного ответа на ваш вопрос: крестить или не крестить.
В Москве тяжело от множества людей.
