Все материалы
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
Делаю пасьянсы — вроде сумашествия. Читал.
Я все по старому — пытаюсь писать, но не втянулся хорошенько.
Всё слабость и уныние.
Советую вам думать не о театре, а о том, как бы прожить хорошо, нравственно свою жизнь.
Удивительное дело, в 81 год только только начинаю понимать жизнь и жить.
В Москве тяжело от множества людей.
Радуюсь вашей радости, милые дорогие друзья, очень, очень радуюсь.
Ничего не делал из назначенного
Мне ужасно совестно и досадно, что я затерял две ваши рукописи. Пожалуйста простите меня.
Слишком уж он затянулся в привычке одурения себя: табак, вино, песни и вероятно женщины. С людьми в таком положении нельзя говорить — их надо лечить
Не верьте себе, когда на вас найдет то состояние, которое мы все испытываем...
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Посылаю вам молитву, которую люблю повторять, когда свертываешься и чтобы не свертываться.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
У вас незаметно ни малейшего признака писательского дарования, и я советовал бы вам не заниматься этим.
Других же людей не судить, а стараться любить тем больше, чем больше они заблуждаются и потому несчастны.
Пожалуйста, никому не показывайте это письмо и разорвите.
А я так на днях был в Туле и видел всё, что давно не видал: войска, лавки, полицию и т. п., и захотел было осердиться на всё это, как бывало, да потом опомнился
Напишите мне. Если я не нужен, то поживу еще здесь несколько дней.
Арест его есть очень печальное для него и его друзей, особенно для меня, печальное недоразумение
