Все материалы
Встал очень рано.
Я не люблю писать жалостливо, но я 45 лет живу на свете и ничего подобного не видал.
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
Очень, очень благодарю вас за вашу любовь ко мне и отвечаю тем же. Привет всем вашим нашим.
Не верьте себе, когда на вас найдет то состояние, которое мы все испытываем...
Помогай вам бог перенести ваше испытание, не изменив самого драгоценного для вас вашего любовного отношения к людям
Я здоров, как можно быть здоровым скверно прожившему жизнь старику
Если бы Таня спросила меня, выходить ли ей замуж, я сказал бы: да. А М спросила бы, я сказал бы — лучше нет, если она сама не чувствует в этом необходимости.
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
Всё слабость и уныние.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Живу совершенно беспечно, не принуждая и не останавливая себя ни в чем: хожу на охоту, слушаю, наблюдаю, спорю.
Знать, что было и будет, и даже то, что есть, мы не можем, но знать, что мы должны делать, это мы не только можем, но всегда знаем, и это одно нам нужно.
Простите, что я вам в предшествующих письмах писал как бы укоризны и обличения. Я никакого не имею права на это, права в своей совести. Это я от нездоровья.
Ничего не делал из назначенного
Рад, что и Горький и Чехов мне приятны, особенно первый.
Вот правило, которому для счастья жизни должно следовать: избегать всего, что расстраивает.
Перечел ваше письмо, отложенное у меня для ответа. Очень сожалею, что не могу дать вам определенного ответа на ваш вопрос: крестить или не крестить.
Не верьте только себе в том, что в сближении с женщинами есть что-то особенно хорошее, смягчающее. Всё это обман похоти.
В Москве тяжело от множества людей.
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
