Все материалы
Пожалуйста, никому не показывайте это письмо и разорвите.
Простите, что говорю вам такие пошлости
Если бы Таня спросила меня, выходить ли ей замуж, я сказал бы: да. А М спросила бы, я сказал бы — лучше нет, если она сама не чувствует в этом необходимости.
Я не люблю писать жалостливо, но я 45 лет живу на свете и ничего подобного не видал.
Решительно совестно мне заниматься такими глупостями, как мои рассказы, когда у меня начата такая чудная вещь, как роман Помещика.
Живем мы хорошо, все здоровы и физически, и нравственно.
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Встал поздно, целый день ничего не делал
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
Я все по старому — пытаюсь писать, но не втянулся хорошенько.
Обвинения им не предъявлено... Из них одна старуха 60-ти лет... если это Вам возможно, то Вы воспользуетесь случаем сделать справедливое и доброе дело.
Письмо ваше тронуло мое сердце. Оно дышит любовью. А в этом всё, и живу я только этим одним желанием: увеличивать и взращать в себе любовь к богу и ближнему
Чтение газет и романов есть нечто вроде табаку – средство забвения.
Получил я от брата Николая Записки Охотничьи его ― листа 3 печатных. На днях покажу Тургеневу, но по моему прелестно.
Было очень хорошо на душе, и также хорошо и теперь.
Нехорошо поступил ты, любезный брат, отдаваясь недоброму чувству раздражения.
Встал в 11. Хотел писать, не шло.
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
Лизавета очень хороша. Глаза.
Посылаю вам молитву, которую люблю повторять, когда свертываешься и чтобы не свертываться.
Не верьте только себе в том, что в сближении с женщинами есть что-то особенно хорошее, смягчающее. Всё это обман похоти.
