Все материалы
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
желание славы есть последняя одежда, которую снимает о себя человек. Я чувствую постоянно всю силу этого соблазна. И постоянно борюсь с ним.
Жаль, что тебя нет, особенно теперь, когда, как мне кажется, начнется хорошая погода, которую я жду в октябре.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Я берегу чувство, как сокровище, потому что оно одно в состоянии прочно соединить нас во всех взглядах на жизнь; а без этого нет любви.
Устал я очень, милые друзья, и потому не осуждайте письмо.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Я все по старому — пытаюсь писать, но не втянулся хорошенько.
Не помню, писал ли я в последнем, что в ваших словах о работах моих в поле и ваших за книгами есть нотка упрека.
Ничего не работается. Живу радостно.
Встал в 11. Хотел писать, не шло.
Теперь лето и прелестное лето, и я, как обыкновенно, ошалеваю от радости плотской жизни и забываю свою работу.
Вот правило, которому для счастья жизни должно следовать: избегать всего, что расстраивает.
Маша замужем, и мне жалко, жалко. Не такая она, чтобы этим удовлетвориться.
У Фета вечер очень приятно.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
Странное и смешное дело, о котором я вам пишу... Попутала меня нелегкая поехать в Baden, а в Бадене рулетка, и я проиграл всё до копейки.
Посылаю вам молитву, которую люблю повторять, когда свертываешься и чтобы не свертываться.
Пожалуйста, не сетуйте на меня, что второй раз утруждаю Вас письмом. С совершенным почтением.
Очень, очень благодарю вас за вашу любовь ко мне и отвечаю тем же. Привет всем вашим нашим.
Живу совершенно беспечно, не принуждая и не останавливая себя ни в чем: хожу на охоту, слушаю, наблюдаю, спорю.
