Встал рано, здоровье плохо. Утро сизое, росистое, с березами, русское, славно.

В тени на зелени, на лазоревых незабудках гуще лазорь.

Генерал затянулся, хлебнул чаю, затушил папироску о малахитовую пепельницу и, не спуская узких, заплывших, блестящих глав с Нехлюдова, серьезно слушал.

Нехлюдов слушал и почти не понимал того, что говорил старый благообразный человек, потому что всё внимание его было поглощено большой темно-серой многоногой вошью, которая ползла между волос по щеке благообразного каменщика.

На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно-белый дымок.