Все материалы
У Фета вечер очень приятно.
Рад, что и Горький и Чехов мне приятны, особенно первый.
Я берегу чувство, как сокровище, потому что оно одно в состоянии прочно соединить нас во всех взглядах на жизнь; а без этого нет любви.
Знать, что было и будет, и даже то, что есть, мы не можем, но знать, что мы должны делать, это мы не только можем, но всегда знаем, и это одно нам нужно.
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Мне ужасно совестно и досадно, что я затерял две ваши рукописи. Пожалуйста простите меня.
Я шил сапоги.
Советую вам думать не о театре, а о том, как бы прожить хорошо, нравственно свою жизнь.
Не помню, писал ли я в последнем, что в ваших словах о работах моих в поле и ваших за книгами есть нотка упрека.
Других же людей не судить, а стараться любить тем больше, чем больше они заблуждаются и потому несчастны.
Письма ваши производят на меня очень тяжелое впечатление, так как я вижу в них недоброе чувство ко мне...
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Вы говорите: как идти, куда? Вопрос этот может быть только тогда, когда думаешь, что знаешь, куда надо идти. А думать этого не надо.
Недавно я прочел в одной английской газете очень верное рассуждение об историческом ходе лечений.
Помогите в следующем. Малого судили, приговорили к смертной казни... Нельзя ли что-нибудь сделать для облегчения его судьбы? Очень уже жалки его родители
А на что вам книг — у вас горы и виноград и горы.
Обвинения им не предъявлено... Из них одна старуха 60-ти лет... если это Вам возможно, то Вы воспользуетесь случаем сделать справедливое и доброе дело.
Встал поздно, порубил. Очень хорошо работалось.
Я здоров, как можно быть здоровым скверно прожившему жизнь старику
Чувствую неповоротливость старости
Уже 18-ть лет тому назад я по отношению к собственности поставил себя в такое положение, как будто я умер.
