Все материалы
Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах.
Желаю и надеюсь, что эта глава удовлетворит вас так же, как она меня вполне удовлетворяет.
Других же людей не судить, а стараться любить тем больше, чем больше они заблуждаются и потому несчастны.
Вот правило, которому для счастья жизни должно следовать: избегать всего, что расстраивает.
Надо твердо поставить всю жизнь на это: искать, желать, делать одно — доброе людям — любить и увеличивать в них любовь, уменьшать в них нелюбовь.
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
Пожалуйста, никому не показывайте это письмо и разорвите.
Если бы гениальные произведения были сразу всем понятны, они бы не были гениальные произведения.
Встал очень рано.
Ваша догадка неверна: не ближайшее окружающее ввело меня в соблазн желания смерти, а общее безумие и самогубительство жизни
Я ошибся что ли и написал лишний день. Это был 3-й, теперь 4-е.
Всё слабость и уныние.
Мне жить довольно хорошо, потому что я от жизни, вероятно, также и ты, ничего не жду.
Ничего не работается. Живу радостно.
Я перебесился и постарел.
Нехорошо поступил ты, любезный брат, отдаваясь недоброму чувству раздражения.
Простите, что я вам в предшествующих письмах писал как бы укоризны и обличения. Я никакого не имею права на это, права в своей совести. Это я от нездоровья.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Делаю пасьянсы — вроде сумашествия. Читал.
Мне хочется знать про твое здоровье — не разделяю физическое и духовное, хотя и считаю, что основой физического духовное.
