Все материалы
Лизавета очень хороша. Глаза.
Не верьте себе, когда на вас найдет то состояние, которое мы все испытываем...
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
Вы говорите: как идти, куда? Вопрос этот может быть только тогда, когда думаешь, что знаешь, куда надо идти. А думать этого не надо.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Было очень хорошо на душе, и также хорошо и теперь.
То, что срок нашей земной жизни не в нашей власти и всякую секунду может быть оборван, всегда забывается нами.
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
Пожалуйста, никому не показывайте это письмо и разорвите.
Перечел ваше письмо, отложенное у меня для ответа. Очень сожалею, что не могу дать вам определенного ответа на ваш вопрос: крестить или не крестить.
Ваша догадка неверна: не ближайшее окружающее ввело меня в соблазн желания смерти, а общее безумие и самогубительство жизни
Ежели можно раньше приехать, то приеду, потому что только с тобой, детьми я дома и человек
Слишком уж он затянулся в привычке одурения себя: табак, вино, песни и вероятно женщины. С людьми в таком положении нельзя говорить — их надо лечить
Я перебесился и постарел.
А на что вам книг — у вас горы и виноград и горы.
Мне ужасно совестно и досадно, что я затерял две ваши рукописи. Пожалуйста простите меня.
Не надо тревожиться.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Радуюсь вашей радости, милые дорогие друзья, очень, очень радуюсь.
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
В Москве тяжело от множества людей.
