Все материалы
Нынче узнал о смерти государя. Боюсь за друзей с присягой.
Я здоров, как можно быть здоровым скверно прожившему жизнь старику
Тролоп убивает меня своим мастерством. Утешаюсь, что у него свое, а у меня свое.
Лизавета очень хороша. Глаза.
Если бы Таня спросила меня, выходить ли ей замуж, я сказал бы: да. А М спросила бы, я сказал бы — лучше нет, если она сама не чувствует в этом необходимости.
Колол дрова, убрал, иду завтракать.
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Я очень опустился.
Сейчас я свободен благодаря фельетону. Но надолго ли.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Думал еще: то, что только с сильными, идеальными стремлениями люди могут низко падать нравственно. Только птица с крыльями может стремглав броситься вниз с дерева или крыши.
Видел во сне, что творю нечто ужасное по безнравственному безобразию. Делаю это, и совершенно спокоен.
Было очень хорошо на душе, и также хорошо и теперь.
Писал немного, плохо. Вечером пляски.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Знать, что было и будет, и даже то, что есть, мы не можем, но знать, что мы должны делать, это мы не только можем, но всегда знаем, и это одно нам нужно.
В душе хорошо. Идет работа.
Мне жить довольно хорошо, потому что я от жизни, вероятно, также и ты, ничего не жду.
Бегаю на коньках.
Утонченность искусства и сила его всегда обратно пропорциональны.
Встал в 11. Хотел писать, не шло.
