Все материалы
Весь наш разговор свелся к тому, что, по моему мнению, революционная деятельность безнравственна
Думал: Радоваться! Радоваться! Дело жизни, назначение ее — радость. Радуйся на небо, на солнце, на звезды, на траву, на деревья, на животных, на людей.
Болтали, мне было трогательно.
Мне пришла мысль пересмотреть все мои правила, привести их в порядок и приучать себя к исполнению их.
Я распустился страшно во всех отношениях.
Опять сцены из за того, что я повесил портреты, как были.
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
Осеннее приятное чувство.
Машинька упрямится. Не сваришь с ней каши.
Напишите мне. Если я не нужен, то поживу еще здесь несколько дней.
Вечером читал Донкихота и ездил в баню.
Приятно, дружно с женой. Говорил ей истины неприятные, и она не сердилась.
Затеял было писать комедию.
Живу почти один, а народу бездна — гости за гостями. Работаю немного. — Коля ваш в степи. А вы как? Не уехали ли тоже? Пишите обо всем.
Всё движется, уясняется внутри, но излагается еще плохо.
Апатия во мне.
Встал поздно, порубил. Очень хорошо работалось.
В душе хорошо. Идет работа.
Я ошибся что ли и написал лишний день. Это был 3-й, теперь 4-е.
Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах.
Здоров и умственно бездеятелен.
