Все материалы
Живу совершенно скотски; хотя и не совсем беспутно, занятия свои почти все оставил и духом очень упал.
Получил я от брата Николая Записки Охотничьи его ― листа 3 печатных. На днях покажу Тургеневу, но по моему прелестно.
Желаю и надеюсь, что эта глава удовлетворит вас так же, как она меня вполне удовлетворяет.
Чувствую неповоротливость старости
Вы, пожалуйста, после неприятного впечатления, которое произведет на вас это письмо, подумайте, что я на траве и сплю, и не выводите никаких обо мне заключений.
Слишком уж он затянулся в привычке одурения себя: табак, вино, песни и вероятно женщины. С людьми в таком положении нельзя говорить — их надо лечить
Встал очень рано.
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Я ошибся что ли и написал лишний день. Это был 3-й, теперь 4-е.
Советую вам думать не о театре, а о том, как бы прожить хорошо, нравственно свою жизнь.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Вот правило, которому для счастья жизни должно следовать: избегать всего, что расстраивает.
Я сужу по себе, мне грустно без тебя, и потому кажется, что и всем тоже. Да оно так и есть.
Встал в 11. Хотел писать, не шло.
Встал поздно, целый день ничего не делал
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Разве может кто-нибудь в мире, самый праздный даже человек, в самой несложной жизни сделать все дела, которые ему нужно сделать.
Чтение газет и романов есть нечто вроде табаку – средство забвения.
У Фета вечер очень приятно.
Я не люблю писать жалостливо, но я 45 лет живу на свете и ничего подобного не видал.
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
