22.1864 г. Ноября 24. Москва.

Опять вечер, у Тане1 Татьяна Андреевна Берс. на столе пишу тебе, приехав из театра. Уж мне кажется, что я не мог бы заснуть, не написав тебе. Все, что делаю днем, все думаю: вот это напишу Соне. Попов vaguement2 [неопределенно] сказал мне вчера, чрез Петю,3 Петр Андреевич Берс (1849—1910), брат Софьи Андреевны. В 1881—1882 гг. был ред. -изд. журнала «Детский отдых». В 1883 г. с кн. Л. Д. Оболенским издал сборник рассказов «Рассказы для детей И. С. Тургенева и гр. Л. Н. Толстого» с рисунками Васнецова, Репина, Маковского, Сурикова (второе издание, 1886 г.). Был чиновником особых поручений при Московском губернаторе и исправником в г. Клину Московской губернии. С 1874 г. был женат на Ольге Дмитриевне Постниковой. В 1872—1873 гг. по поручению Толстого вел дела по продаже изданной в Петербурге «Азбуки» Толстого. на мое письмо, чтобы я приезжал в 1/ ₂ 10 в больницу. Я думал, что он согласится делать в тот же день операцию, сговорившись с Басовым, но оказалось, что Екатеринин день у них праздник, и он только хотел показать меня своему ассистенту, a делать операцию решительно отказался до завтра. Ассистент его, кый который знает больше его, и он сам опять сказали тоже, что шансов удачи очень мало. Приехав домой, я рассказал Ан Андрею Ев Евстафьевичу ; он стал мне представлять резоны, что править не надо ( Л Любовь А Александровна 5 Любовь Александровна Берс (1826—1886), рожд. Иславина. Мать Софьи Андреевны, дочь Александра Михайловича Исленьева и кн. Софьи Петровны Козловской, рожд. гр. Завадовской. С 1842 г. замужем за А. Е. Берсом. Т. А. Кузминская писала о матери: «Хозяйственные заботы и частые дети поглощали всю жизнь Любови Александровны. Всех детей нас было тринадцать человек..... Мать была серьезного, сдержанного и даже скрытного характера. Многие считали ее гордой. Она была очень самолюбива, но не горда. Вся ее молодая жизнь протекла в заботах о нас. Я не ценила этого..... Мы считали это как бы должным. Несмотря на ее заботы, наружно мать казалась с нами строга и холодна. В детстве она никогда не ласкала нас, как отец, она не допускала никаких нежностей, отчего я часто страдала, но к четырнадцати-пятнадцати годам мне удалось побороть эту мнимую холодность и вызвать в ней сочувствие и ответ на мою любовь и ласку, и я почувствовала, что для нас, детей, в семье мать была всё. Она не любила свет, никуда почти не ездила, очень трудно сходилась с людьми: а вместе с тем дом наш всегда был полон народу..... Родственники, знакомые, друзья, молодежь не выходили из нашего дома. Иные гостили по месяцам. Дом наш считался патриархальным и был «полной чашей». Одной прислуги насчитывалось до десяти-двенадцати человек» («Моя жизнь дома и в Ясной поляне», 1846—1862. М. 1925, стр. 36). С. А. Берс пишет: «Моя покойная матушка рассказывала мне, что описывая свою первую любовь в произведении «Детство», он [Толстой] умолчал о том, как из ревности столкнул с балкона предмет своей любви, которая и была моя матушка, девяти лет от роду и которая после этого долго хромала. Он сделал это за то, что она разговаривала не с ним, а с другим. Впоследствии она, смеясь, говорила ему: «Видно, ты меня для того в детстве столкнул с террасы, чтобы потом жениться на моей дочери» (С. А. Берс, «Воспоминания о гр. Л. Н. Толстом». Смоленск. 1894).того же мнения). Стали мне представлять примеры Трифоновны6 Степанида Трифоновна Иванова (ум. 15 февраля 1886 г.). «Кухарка, прожившая в нашей Берсовской семье более 35 лет» (п. С. А.). Т. А. Кузминская писала о ней: «Степанида Трифоновна, занимавшаяся хозяйством, прожила у нас двадцать лет, и после смерти отца, в годы моего замужества, перешла жить ко мне. Лев Николаевич, бывая у нас, нередко беседовал с ней; упоминает он ее и в своих письмах. Она скончалась у меня в доме, прожив еще двадцать лет» («Моя жизнь дома и в Ясной поляне», 1846—1862. М. 1925, стр. 37). с невправленной ногой и хорошо ходящей, мужика охотника в Покровском с невправленным вывихом руки и действующим ею, так что я в самом деле пришел в нерешительность, тем более тяжелую, что 3-й день уже все в ней, и я уже, было, так хорошо решился, что утром хотел непременно сделать операцию и для того брал с собой Алексея.7 Алексей Степанович Орехов (ум. 1882 г.), камердинер, позднее приказчик в Ясной поляне. Один из тех мальчиков, о которых Толстой пишет в своих «Воспоминаниях»: «Очень глупая мысль была у опекунши-тетушки дать нам каждому по мальчику с тем, чтобы потом это был наш преданный слуга». А. С. Орехов сопровождал Толстого на Кавказ и в Севастополь. Он был косой, маленького роста. А Андрей Е Евстафьевич уверял и доказывал, что рука, хотя и не на месте, все будет улучшаться и улучшаться и месяцов через 6 дойдет до совершенной свободы движений. Чтобы выдти из самого скверного состояния нерешительности, я придумал следующее: послать за Анке 8 Николай Богданович Анке (1803—1872), приятель А. Е. Берса. С 1838 г. по 1863 г. состоял профессором терапии Московского университета; с 1850 г. по 1858 г. был деканом медицинского факультета.и просить его, чтобы он со мной вместе поехал к Иноземцову и спросить у Иноземцова, что как бы он посоветовал своему хорошему приятелю, находящемуся в моем положении: делать или не делать операцию. Написали к Анке, я между тем сел писать и чувствую себя нынче вообще хорошо. Написал лист недурно.9 «Роман «Война и мир» (п. С. А.). Приехал Доктор, гимнаст, кый который ежедневно мнет живот А Андрею Е Евстафьевичу , показали ему руку. Он сказал, что не понимает, что хотят делать хирурги, что у него были случаи хуже моего, и совершенно получали владение, и уверял, что в 6 месяцов, делая гимнастику по его наставлениям, я могу получить все движения руки. Он повертел руку, и я почти уверен, что он прав. Несмотря на то, раз положивши, я все оставался в намерении исполнить то, что посоветует незаинтересованный авторитет, как Иноземцев. С Петей мы решили идти до обеда в Зоологический сад — я посмотреть брамапутров10 Московский Зоологический сад был открыт 31 января 1864 г. Ко дню открытия в Зоологическом саду было собрано свыше трехсот экземпляров диких животных, пожертвованных главным образом частными лицами и, кроме того, некоторое количество племенных домашних животных русских и иностранных пород. Толстой интересовался породой кур — брамапутрами. и пройтись, он кататься на коньках. Таня пошла с нами. Мы славно болтали всю дорогу. Она говорит, что ей и грустно, и скучно, и все оговаривается, что она не жалуется, а между тем она права. Пасмурно в Кремле. Что за странность Л Любовь А Александровна и А Андрей Е Евстафьевич любят друг друга, и оба как будто взяли себе целью жизни раздражать друг друга из всяких пустяков, портить себе жизнь и всем окружающим, особенно дочерям. Эта атмосфера раздраженья так тяжела даже для посторонних. Верно, что бы ни было, у нас так не будет, милая душенька моя Соня, с своими грудями кормящая за ширмами, какою я тебя всегда вижу. За обедом и все после обеда придирки, раздраженье с обеих сторон, что все страшно, все неловко. Собрались в театр смотреть новую комедию Островского11 Александр Николаевич Островский (1823—1886). Толстой был в дружеских отношениях с Островским, познакомившись с ним в 1856 г. См. у Апостолова «Л. Н. Толстой и А. Н. Островский» в его книге «Лев Толстой и его спутники». М. 1928, стр. 78—90, а также статью Н. К. Гудзия «Толстой о русской литературе» (В сборнике «Эстетика Льва Толстого». ГАХН. М. 1929, стр. 225—228).Шутники,12 «Шутники» — в первый раз даны были на сцене Малого театра 12 октября 1864 г. Толстой был в театре 24 ноября, когда там давалось: 1) «Маленькое облачко или что поссорило, то и помирило» Скриба, 2) «Шутники», 3) «Беззаботная», водевиль с французского. В «Шутниках» участвовали: Акимова, Васильева, Никулина, Вильде, Живокини, Рассказов, Садовский, Шумский и знакомый Берсов Степанов. но так как Анке отвечал, что приедет вечером, отложили, опять после столкновения между родителями. Приехал Анке и отсоветовал обращаться за советом к Иноземцову, и советовал обратиться к Рудинскому,13 Рудинский, «доктор хирург» (н. п. С. А.). Главному Доктору военного госпиталя, кый который по его словам знает дело больше Попова и Басова; послали Алексея с письмом к Рудинскому и получили ответ, что он будет завтра, в 12 часов и опять я жду его совета, и по его совету решительно буду делать операцию или нет. Все средства употреблю, чтобы операция б была сделана завтра же, и, разумеется, ты получишь телеграф. Анке, бедный, отказался сначала от предложенного хереса, потом выпил, и грустно пошутил что-то с Трифоновной, и уехал. Л Любовь А Александровна с барышнями уехала в театр, и я поехал за ними. Я застал конец 2-го действия. Из деревни всегда мне покажется все дико, ломаньем и фальшью, но приглядишься, и опять нравится. Комедия трогательна, даже слиишком.14 Т. А. Кузминская вспоминала: «Мы иногда ездили в театр и Лев Николаевич с нами. Помню, как понравилась ему новая пьеса Островского «Шутники». Я взглянула на него в тот момент, когда старик находит на улице подкинутый шутниками денежный пакет, дрожащими руками открывает его и видит, что он пустой, и слышит насмешливый хохот шутников. У Льва Николаевича стояли в глазах слезы, и я сама не могла сдержать слезы и прикрыла глаза биноклем. Это самое сильное место в пьесе» («Моя жизнь дома и в Ясной поляне». М. 1928, III, стр. 21). В театре приходил Оболенской15 Кн. Дмитрий Дмитриевич Оболенский (р. 1844 г.), тульский помещик, знакомый Л. Н. Толстого. Сын кн. Дмитрия Николаевича и Елизаветы Ивановны, рожденной Бибиковой; женат на Елизавете Петровне Вырубовой. Его имение Шаховское Богородицкого уезда было верстах в шестидесяти от Ясной поляны. Во время Турецкой войны разорился на постройке сухарных заводов; в 1878 г. был предан суду за растрату, по суду оправдан, но объявлен несостоятельным должником. О своем знакомстве с Толстым в начале 1860-х гг. кн. Оболенский писал: «Я стал часто посещать графа, а затем иногда осенью ездил с ним на охоту и в отъезжее поле. Чудное время я проводил тогда!» (Кн. Оболенский, «Воспоминания», «Русский архив», 1894, 10, стр. 261.) Ему же принадлежат «Отрывки (из личных воспоминаний)» — напечатано в «Международном Толстовском альманахе» 1909 г. маленькой и Геничка Ауэрбах.16 Геннадий Германович Ауэрбах. Ю Юлия Ф Федоровна 17 Юлия Федоровна Ауэрбах, рожд. Берхгольц, жена Германа Андреевича Ауэрбаха, владельца имения Горячкино, близ Тулы, где у него был свекло-сахарный завод. «Ю. Ф. Ауэрбах была начальница женской гимназии в Туле» (н. п. С. А.)и Sophie18 Софья Павловна Берхгольц (р. 1844 г.), племянница Ю. Ф. Ауэрбах, жена Александра Андреевича Ауэрбаха. там были. Я сам добрый нынче вечером, и все мне кажутся добрыми. Приехав, поужинали, и я в кротком и добром расположении, но с страхом за тебя и за всю детскую, иду спать. Еще нет от тебя письма. Ежели что дурно, телеграфируй пожалуйста, и телеграфируй до тех пор, пока не будет лучше. Прощай, душа, и двух недель не проживу здесь. —

24 Nоября.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 15—18.