14 Июня 1894. Я. П.

Писал изложение проекта Генри Джоржа. Не писал Катехизиса, не идет. Ч Чертков вчера был очень возбужден. Нынче к нему ездила С Соня . Его не было дома. У Бул Булыгина . Утром ходил за грибами, купался. Решил прекратить писание. Перечел все свои художествен художественные начала. Всё плохо. Если писать, всё надо сначала, более правдиво, без выдумки. После обеда пошел к М Марье А Александровне . Встретил калеку, 40 -летн -летнюю женщину, была прачкой, простудилась и идет раздетая, разутая, убогая, голодная, без денег. У М Марьи А Александровны рассказал про Бекетова, к который говорит, что так жить, работая на себя весь день (стирая), нельзя. Так кто же будет стирать? Та прачка. От Колички непонятное письмо. 10 лет его жизни была ошибка. 10 лет жизни без упрека в грехе, образовании этих прачек, поедании чужих жизней, ошибка! Удивительно. Думал по этому случаю:

1) Мы переживаем теперь тот неизбежный момент во всяком процессе отрезвления. Пена должна осесться, дым рассеяться, размах прекратиться для того, чтобы началось — настоящий, твердый, неудержимый рост. Будут и есть уже охлаждения, отпадения, отречения и даже предательства. Тем лучше. Прожигается всё то, что может сгореть.

2) Смотрел, подходя к Овсянникову, на прелестный солнечный закат. В нагроможден нагроможденных облаках просвет, и там, как красный неправильный угол, солнце. Всё это над лесом, рожью. Радостно. И подумал: Нет, этот мир не шутка, не юдоль испытания только и перехода в мир лучший, вечный, а это один из вечных миров, к который прекрасен, радостен и кот который мы не только можем, но должны сделать прекраснее и радостнее для живущих с нами и для тех, к кто после нас будет жить в нем.