** [ВАРИАНТ К РАССКАЗУ «ЧТО Я ВИДЕЛ ВО СНЕ...»]

<Чем больше она росла, тем больше он любовался ей: любовался её грацией, её ловкостью, её милым, небольшим, верным голоском,49 Видел, как она формировалась в женщину и, сам того не замечая, все больше и больше отдавался своей любви к ней, так что эта любовь составляла одну из главных радостей его жизни. когда она пела, и радовался на её любовь к себе и еще больше на то чувство нежности, которое он испытывал к ней, такое, какое не испытывал ни к одному из детей.

Он старался не выказывать этого чувства, но по своей натуре, боящейся всякой сантиментальности, и еще потому, что видел как жена, странно сказать, ревновала его к дочери и чем больше он любил, тем больше нападала на нее, он невольно скрывал свое чувство к ней под ласково-шуточным отношением, но она понимала и радовалась и гордилась этим.

Гимназия — она хорошо училась и была любима товарками. Были две девочки, с которыми она особенно сдружилась. Гимназия50 ослабила это чувство к отцу, но он не переставал любоваться ею, следить за нею. Когда ей минуло 15 лет, и она стала женщиной, у него явилось к ней его чувство к ней оставалось то же. К нему прибавилось только отдалила его от неё, но по мере того, как она подрастала, к прежнему чувству прибавилось особенное чувство осторожной нежности и страха, который он испытывал за нечистые на нее взгляды мужчин как на женщину. Он знал, что был пристрастен к ней, но не мог не видеть, что она нравилась не ему одному, но что она привлекала к себе уже мужчин. А хотя он сам вел довольно чистую жизнь до женитьбы, он знал развратные взгляды мужчин, и мысль том, что грязные люди могут смотреть на его милую Лизу как на женщину, унизительно раздражала его.

Главное, что дорого было ему в ней, это то её смелое, любовное, ласкающее отношение к нему, которое он насмешкой отталкивал от всех других и принимал только от неё.

Она победила его холодность и страх перед фальшью сантименталь сантиментальности , и он был благодареы ей за это.

В первое время её юности он спрашивал ее обо всем, и она без колебания все, как умела сказать, рассказывала ему. Но с годами, в 17, 18, 19 лет, особенно с тех пор, как она стала выезжать, связь эта все слабела. Она ездила на вечера, балы. Он любовался ею, когда она приходила к нему проститься перед отъездом на бал в туалете, который хотела показать и ему, и с грустью видел, как она все больше и больше отдалялась от него, как она все больше и больше увлекалась не кем-нибудь (он знал, что из всех ухаживающих за ней молодых людей никто не нравился ей особенно), но увлекалась тем, что она нравилась.

Она все больше и больше жила жизнью не в себе, a тем впечатлением, которое она производила на людей. И понемногу сделалось то, что как только не было никого, кто бы восхищался ею, ей было скучно. Но стоило только почувствовать, что ею любуются, и жизнь пробуждалась и била ключем.

Он замечал это, но думал, что это пройдет и даже радовался тому, что не выбирает никого из тех молодых людей, которых она встречала и которые ездили в дом.

Он приглядывался к женихам, и ни один не удовлетворял его. Он по своему грустному опыту знал развратность молодых людей, и его оскорбляла мысль о возможности ей, такой чистой, прекрасной, стать женой одного из них, и часто, когда он замечал, что какой-нибудь молодой человек нравился ей, он насмешкой старался расхолодить ее. Но с годами она все меньше и меньше стала рассказывать ему все. Он видел, что у неё свой особенный мир, и уже не старался вступать в него,51 Он ждал со страхом, ждал, кого она выберет. Но она никого не выбирала. Один раз увлеклась женатым человеком, который тоже увлекся ею, но это продолжалось недолго, потом отказала трем хорошим женихам и начала скучать. Отец видел это и страдал за нее и, хотя не было прежнего сближения, все так же любил ее и гордился ею. И вдруг свалилась ему на голову та ужасная глыба и раздавила его. но не переставая следил за ней.

Ей было уже лет 20, когда они жили на берегу моря и к ним приехал гостить 14 -летний кадет пажеского корпуса, племянник жены Михаила Ивановича; кадет был милый, живой, восторженный мальчик, и Михаил Иванович видел, как он отчаянно, робко, страстно влюбился в Лизу. Он прожил у них все лето. Отношения Лизы с этим милым, чистым мальчиком не пугали Михаила Ивановича. Он даже любовался этой любовью. Ему нравилось то, что Коко — кадет — оценил, каке должно оценил Лизу, и ему нравилось отношение Лизы к мальчику: она ценила его преданность и была польщена этой любовью, но смотрела на нее как на шутку. Но это была не шутка. Так подумал и Михаил Иванович. Он вспоминал теперь, как в день отъезда Коко, которого он [1 неразобр.], увидал заплаканное лицо мальчика и серьезное, умиленное лицо Лизы. Как это было чисто! Как прекрасно! А теперь! Эта любовь оставила важный след в душе Лизы. Она на Коко (так его звали) поняла, какая может быть любовь мужчины — чистая, самоотверженная и поэтическая, и потом искала, требовала такой любви и, разумеется, не нашла её. Потом была эта глупая светская жизнь. И как-то почему-то она никого не полюбила. Двум она отказала и продолжала жить, как прежде жила, радуясь на свои успехи. Но года шли, все привыкли к ней, и она нравилась все меньше и меньше. И стала несколько раз она прикидывать мыслью холостых людей, особенно из тех, которым она знала, что нравилась, могла ли бы она полюбить их. И видела, что нет, что никто из них не может по любить ее, как Коко, и она ожидала такого же Коко, но взрослого, который бы мог быть её мужем; но такого не было. Она все меньше и меньше находила удовольствия в свете и часто с грустью смотрела на себя в зеркало, любуясь собой, своей никому ненужной красотой. И она все больше и больше начинала скучать. Отец видел это, и ему жалко было ее, но он ничем не мог помочь ей. Отношения их становились все холоднее и холоднее. Не только не было прежнего сближения, но в последнее время, когда ей было уж 25 лет и она стала увлекаться благотворительностью, к которой он всегда относился насмешливо, между ними установилась даже больше чем холодность. Ему казалось, что она не любит его, и ему обидно было за то, что она так отвечала на его прежнюю любовь, и он допустил враждебность к ней. И вдруг случилось то, чего он никогда не мог вообразить себе. Она пропала из дому, потом написала, что у неё ребенок. Она не может сказать, кто его отец, просит никого не винить и забыть ее.