«ДВА СТАРИКА».
ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.
Мысль притчи о двух стариках, давших обет посетить святую землю и двояко, различно исполнивших этот обет, Толстой заимствовал из рассказа, слышанного им в 1879—1880 г. от известного олонецкого прионежского сказителя легенд и былин В. П. Щеголёнка (см. о нем в комментарии к рассказу «Чем люди живы»). Толстой записал рассказ Щеголёнка очень сокращенно для памяти, только иногда с сохранением точных слов. В рассказе Щеголёнка так излагается эта притча:
«Два странника собрались в Иерусалим. Собрали денег. Пришел день. Один не пошел. Один пошел. Только пошел и видит: товарищ идет впереди и свечи ставит впереди, и путем не может догнать. И едут они к Царьграду на корабле. Идет материком человек и просится: возьмите. Возьмите его на лодку. Приехали — взяли. Лодка под воду идет как чугунина. Ну — я дар пошлю. И с даром ко дну. Вдруг погода сделалась. Все паруса поломало. И старичек слыхал, что, кто ходит
Из приведенных слов очевидно, что у Щеголёнка в рассказе соединилось несколько сюжетов. Толстой взял одну основную мысль. Главная мысль рассказа Толстого — это идея превышения желания сделать добро другому над стремлением к личному благу: «видит товарищ идет впереди, и свечи ставит впереди, и путем не может догнать». И потом: «приходит домой, товарищ дома. Ты ходил. Нет. А я видел ты свечи ставил. Нет, я дома был, семейство бедного кормил».
Другой подобный Щеголёнковскому рассказу напечатан в «Душеполезном чтении» 1871 г. мало известным писателем А. Ф. Ковалевским и назван им «Подвиг паломничества и подвиг человеколюбия». В этом
рассказе повествуется про двух крестьян-украинцев, уговорившихся о своем путешествии в Иерусалим, из которых один внезапно отказался от общего намерения и остался дома. Когда другой добрался до святой земли, к удивлению его сосед, оставшийся дома, был уже там. Везде, где он ни был, он видел его не вдалеке; но всякий раз толпа народа отделяла его от него и он не мог добраться до товарища. Вернувшись домой, он узнал, что сосед его и не думал путешествовать, узнал, что в то время, когда они готовились в путь, умер знакомый крестьянин, оставив после себя долги и малолетних сирот. На них он истратил свои деньги, которые собрал на путь, и должен был остаться дома. Тогда путник понял видение, бывшее ему в Иерусалиме.
Весьма возможно, что захваченный первой мыслью Щеголёнковского рассказа, Толстой многим воспользовался из рассказа Ковалевского. Ковалевский, очевидно, слышал легенду, которой части были знакомы Щеголёнку, но слышал в лучшей передаче.
Мысль, которую Толстой взял в основу своего рассказа, встречается в нашей литературе и относится к ее отдаленнейшему времени, к началу XII века: первый русский путешественник знаменитый Даниил игумен в введении к описанию своего путешествия говорит, что достижение той страны, которая прославлена подвигами и жизнью святых людей, как оно ни трудно, не может быть названо добрым делом, если человек, дойдя до святой земли «вознесется умом своим, яко нечто добро створит»; эти люди только губят «мзду труда своего». Но многие хорошие люди и находясь дома своими добрыми поступками достигают «мест сих святых»; они «бòльшую мзду приимут от Бога». Как видно эта мысль игумена Даниила совершенно та же, как та, которую проводит Толстой в изображении Елисея.
Уже после разрешения «Двух стариков» цензурой в письме к В. Г. Черткову 17 октября 1885 г. в ответ на его просьбу в письме 12 октября, Толстой послал распространенное заглавие своего рассказа: «Два старика или притча о том, что спастись можно во всяком месте». Как пишет В. Г. Чертков, он просил Толстого так сделать, чтобы придать этому и другим рассказам «самую подходящую форму для лубочных изданий», и «значение в глазах покупателей». Но кроме того таким путем самим Толстым дается характеристика рассказа и определяется его смысл.
Толстой обработал свой рассказ перед июнем 1885 г. H. Н. Страхов, бывший в июне в Ясной поляне, прочитал его по рукописи и тогда же в восторге от рассказа, написал Н. Я. Данилевскому, что «Свечка» и «Два старика» удивительны по своей художественности и чудесному смыслу» (18 июня 1885 г).253
«Русский вестник» 1901 г. № 3, стр. 137.
Но и после июня Толстой продолжал работать над рассказом и только, вероятно, в сентябре рассказ был представлен в цензуру от фирмы «Посредник». В. Г. Чертков и П. И. Бирюков еще в июле 1885 г. сделали некоторые замечания по поводу речей Елисея и употребления украинского языка, а А. М. Калмыкова относительно некоторых неточностей в изображении местного украинского быта.
4 октября 1885 г. получил разрешение текст рассказа, 17 октября — обложка. На обложке, спереди и сзади книжки, были помещены рисунки работы А. Д. Кившенка (1851—1895).
ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ.
Рассказ сохранился в четырех рукописях и одном корректурном оттиске. Рукописи все принадлежат к Архиву, переданному В. Г. Чертковым ГТМ. Хранятся в папке 8 под №№: 15, 16, 17, 18 и 19.
1) № 15. Автограф, 4°, 7 листов нелинованной писчей бумаги фабрики Говарда, писана крупным почерком, с большими помарками, перечеркиваниями, перестановками и дополнениями на полях. Заглавие: «Два старика». Начало: «Собрались два старика Богу молиться»... Судя по чернилам, равномерно бледным на всех листах, рассказ написан очень быстро, может быть, в один прием. Имена стариков: Ермил Шевелев и Анисим Бодров.
Рассказ здесь еще краток, без подробностей. Ермил назван просто богатым мужиком, а Анисим — небогатым человеком; никаких подробностей о морском переезде Ермила нет; нет и странника в скуфье — спутника Ермила. Эпизода о заходе Ермила в хату, где помогал Анисим, тоже нет.
2) Рукопись № 16. Копия с предыдущей. 4°. 10 лл. писчей бумаги, фабрики Говарда. Писана рукою С. А. Толстой, с поправками и дополнениями Толстого между строчками и на полях. Заглавие: «Два старика». Начало: «Собрались два старика Богу молиться»...
В дополнениях Толстого дано описание наружности стариков, их имущественного состояния и общественного положения. О Ермиле сказано, что он был мужик хозяйственный, водки не пил и дурным словом не ругался. Из себя он был худой, длинный, как шалаш, называли его бескишечным. Имя Анисима в одних местах изменено на Елисея, в других оставлено, и даже в дополнениях рукою Толстого попадается имя Анисим. Здесь значительно расширен и обработан эпизод о помощи Анисима (Елисея) голодным.
3) Рукопись № 17. Копия с рукописи № 16. 4°, на 19 лл. нелинованной писчей бумаги. Писана неизвестной рукою. Заглавие: «Два старика». Начало: «Собрались 2 старика Богу молиться»... Поправки и дополнения Толстого значительны и касаются, главным образом, подробностей внешнего описания действующих лиц. О Ермиле приписано, что он «два срока высидел в старшинах и высадился без начета», что он был человек хозяйственный и строгий. Семья была большая и все боялись его. Елисей (здесь так) на слова Ермила о ненадежности старшего сына возражает: «Были и мы молоды. Не безгрешные тоже. Надо и сыну поучиться».
Подробности того, что видел в Иерусалиме Ермил, здесь занимают больше страницы отдельно вставленного листа, писанного Толстым (л. 14), и большие вставки в тексте копии, преимущественно на полях. О том, как Ермил видел Елисея и разыскивал его, тоже рассказано в дополнениях Толстого на полях и в тексте. Эпизод о заходе Ермила на обратном пути в ту хату, где останавливался Елисей, и рассказ крестьян,
из которого Ермил понял, что они говорят о Елисее, тоже вставлен на отдельном листе (л. 17). Конец — описание встречи и разговора Ермила с Елисеем по возвращении Ермила — несколько раз переделывался, зачеркивался, но в главном остался мало измененным сравнительно с первым наброском. На л. 1 сверху рукою Толстого написано: «Васил говор». Дальше написано карандашом его же рукой:
4) Рукопись № 18. Копия рукою А. П. Иванова. 4°. 28 лл. С небольшими поправками рукою Толстого, но с большими отличиями от предыдущей; несомненно, что она скопирована не с № 17 рукописи, а с другой, следующей за ней и не сохранившейся, тоже, видимо, подвергшейся большим исправлениям и изменениям. Заглавие: Два старика. Начало (после эпиграфа из ев. Иоанна IV. 19—23): «Собрались два старика Богу молиться»...
Рукопись № 18 носит следы пребывания в типографии и совпадает в общем с корректурными гранками № 19, представляющими, по всей вероятности, первую корректуру рассказа для издания «Посредник». Только в этой рукописи имеется эпиграф — выписка из Евангелия от Иоанна, глава IV, 19—23.
Имя Ермила изменено, повидимому, в предыдущей копии (не имеющейся в нашем распоряжении) на Ефима, и в поправках самого Толстого в рукописи № 18 уже Ефим, а не Ермил.
5) № 19. Корректурные гранки для изд. «Посредник», 12 полос. Текст здесь, как уже сказано, совпадает с рукописью № 18 и сильно расходится с изданием «Посредник», цензурное разрешение для которого помечено: С-Петербург. 4 октября 1885 г.
В основу настоящего издания положен текст «Сочинений гр. Л. Н. Толстого. Часть 12. Произведения последних годов». М. 1886, стр. 63—83, проверенный и исправленный по рукописям, корректуре и изданию «Посредник». Разница в тексте между корректурой № 19 и изд. 1886 г. объясняется тем, что для изд. 1886 г. текст исправлялся, но корректуры не сохранились.
В эпиграфе указания на стихи Евангелия от Иоанна в рукописи № 18, корректуре и изд. 1886 г. поставлены перед началом каждого стиха; в изд. «Посредник» — после всей цитаты. Сохраняем порядок рукописи, корректуры и издания 1886 г.
