НОВЫЙ СУД В ЕГО ПРИЛОЖЕНИИ.

Летом 1872 года в Ясной поляне произошел несчастный случай: молодой бык из яснополянского стада забодал на смерть пастуха. Сам Толстой в это время находился в Самарской губернии, в новоприобретенном им степном имении; но когда он в начале сентября вернулся в Ясную поляну, то молодой судебный следователь, производивший следствие, взял с него подписку о невыезде, впредь до выяснения всех обстоятельств дела. Это неожиданное и незаслуженное, по его мнению, стеснение свободы крайне болезненно подействовало на Толстого. Не чувствуя себя ни в чем виноватым, он увидел в распоряжении судебного следователя проявление произвола и несправедливости со стороны нового, реформированного суда и пришел в состояние крайнего раздражения, которое и выразилось в написанных им по этому поводу письмах к гр. А. А. Толстой и к H. Н. Страхову. К первой он писал (18 сентября 1872 г.): «Нежданно, негаданно на меня обрушилось событие, изменившее всю мою жизнь. Молодой бык в Ясной поляне убил пастуха, и я под следствием, под арестом — не могу выходить из дома (всё это по произволу мальчика, называемого суд судебным следователем, и на днях должен обвиняться и защищаться в суде — перед кем? Страшно подумать, страшно вспомнить о всех мерзостях, которые мне делали, делают и будут делать. С седой бородой, с 6-ю детьми, с сознанием полезной и трудовой жизни, с твердой уверенностью, что я не могу быть виновным, с презрением, которого я не могу не иметь к судам новым, сколько я их видел, с одним желанием, чтобы меня оставили в покое, как я всех оставляю в покое, невыносимо жить в России, с страхом, что каждый мальчик, которому лицо мое не понравится, может заставить меня сидеть на лавке перед судом, а потом в остроге; но перестану злиться. Всю эту историю вы прочтете в печати. Я умру от злости, если не изолью ее, и пусть меня судят за то еще, что я высказал правду... Говорят, что законы дают securité.1267 *** безопасность . У нас напротив. Я устроил свою жизнь с наибольшей securité. Я довольствуюсь малым, ничего не ищу, не желаю, кроме спокойствия; я любим, уважаем народом; воры и те меня обходят; и я имею полную securité, но только не от законов». 1268 ПТ, стр. 235.

Под влиянием раздражения, овладевшего Толстым, у него явилась мысль продать именье, ликвидировать все свои дела в России и переехать со всей семьею в Англию, где он считал себя более обеспеченным от произвола и вмешательства в свою личную жизнь. С этой целью он и обратился к своей тетке, которая могла бы оказать некоторое содействие, по своим связям с английскими аристократическими кругами. «План наш состоит в том, чтобы поселиться сначала около Лондона, а потом выбрать красивое и здоровое местечко около моря, где бы были хорошие школы, и купить дом и земли». Но уже на следующий день (19 сентября) Лев Николаевич писал тому же лицу, что обстоятельства переменились, что он только что получил от председателя Тульского окружного суда извещение о том, что привлечение его к следствию по делу о смерти пастуха произошло по недоразумению, и что в виду этого он решил не приводить в исполнение задуманного им сгоряча плана об отъезде за границу. Вместе с тем Толстой сообщал некоторые подробности обо всем этом, так взволновавшем его эпизоде. «Приезжает какой-то юноша, говорит, что он следователь, спрашивает меня, законных ли я родителей сын и т. п. и объявляет мне, что я обвиняюсь в действии противозаконном, от которого произошла смерть, и требует, чтобы я подписал бумагу, что я не буду выезжать из. Ясной поляны до окончания дела. Я спрашиваю, подписывать или не подписывать? Мне говорит прокурор, что, если я не подпишу, меня посадят в острог. Я подписываю и справляюсь: скоро ли может кончиться дело? Мне говорят: по закону товарищ прокурора в неделю срока должен кончить дело, т. е. прекратить или составить обвинение. А я знаю — у меня в деревне мужик дожидается 4-й год этой недели. И я знаю, что может протянуться год, два, сколько им угодно. Проходит 3 недели; я утешаю себя мыслью, что для меня, хоть не в неделю, а в 3 недели сделают заключение; справляюсь: Что же? Не только не сделано заключение, но дело еще не получено — за 15 верст. Справляюсь, от кого зависит сделать обвинение или прекратить. От одного тов товарища прокурора, большей частью мальчика лет 20. — Если тов товарищ прок прокурора такой же, как следователь, то конечно — я в остроге на 4 месяца». Несмотря на юмористическую форму изложения, в письме ясно чувствуется не улегшееся еще негодование по поводу пережитого беспокойства. «Злишься и чувствуешь унижение злости, и еще более злишься. И теперь *** председатель мне пишет, что следователь ошибся, а товарищ прокурора не успел, а суд тоже мог иначе взглянуть, и что всё прекрасно, что во всем могут быть маленькие несовершенства. Маленькое несовершенство то, что я месяц целый (и теперь еще) нахожусь под арестом, что по какому-то счастью тов товарищ прок прокурора догадался, что меня обвинять нельзя, а то бы я был судим, т. е. они бы вполне повеселились. Да и теперь я еще ничего не знаю официально».1269 ПТ стр. 237—238.

Несколько дней спустя, 23 сентября, немного успокоившись, Толстой писал H. Н. Страхову, с которым в эти годы у него завязалась дружеская переписка: «Тревога моя понемногу утихла. Я могу уже без злости любоваться на полноту того безобразия, которое называют самая жизнь. Можете себе представить, что меня промучили месяц, и до сих пор подписка о невыезде не снята, и нашли, что кто-то (следователь) ошибся, что точно это дело до меня не касается, и что если, вместо того чтобы по закону кончить всякое дело в 7-дневный срок, идет дело 2-й месяц и еще не кончилось, то это «маленькое несовершенство свойственное человечеству». Точно как бы приставленный дворник убил бы своего хозяина, и все дворники побили бы тех, кого они приставлены стеречь, и сказали бы: что же делать, человеческое несовершенство. Я было начал писать статью, но бросил: совестно сердиться на такую очевидно сознательную и самодовольно глупую и смешную шутку, т. е. всё это правосудие. В Англию тоже не еду, потому что дело не дошло до суда. А я решил, что в случае суда уеду, и уехал бы».1270 Б, II, стр. 112.

Некоторые дополнительные сведения об этом эпизоде из жизни Толстого сохранились в записках кн. Д. Д. Оболенского, в имении которого, селе Шаховском, в 35 верстах от Ясной поляны, Лев Николаевич бывал неоднократно. «Однажды Л. Н. Толстой опоздал на охоту на сборный пункт, который был у меня в Шаховском и приехал крайне расстроенный: оказалось, что судебный следователь в это утро допрашивал его в качестве обвиняемого за неосторожное держание скота, так как его бык забодал пастуха, и следователь обязал Толстого невыездом из Ясной поляны, т. е. отчасти лишил его свободы. Как человек горячий, Лев Николаевич был крайне возмущен действиями следователя, ибо считал себя страшно стесненным подпиской о невыезде... «Одного яснополянского крестьянина полтора года следователь продержал в остроге по подозрению в краже коровы, а после оказалось, что украл вовсе не он. Так и меня продержат теперь год. Это бессмысленно, это полнейший произвол этих господ. Я всё продам в России и уеду в Англию, где есть уважение к личности всякого человека, а у нас всякий становой, если ему не кланяются в ноги, может сделать величайшую пакость». П. Ф. Самарин живо возражал Льву Николаевичу, доказывая, что не только смерть человека, но и увечие, ему причиненное, настолько серьезный факт сам по себе, что не может остаться необследованным со стороны судебных властей, как в данном случае. Спорили долго и, кажется, Самарин переубедил Толстого, который, ложась спать, сказал мне: «Удивительная способность Самарина успокаивать людей». — Но утром Л. Н. Толстого опять рассердили. Приехал за ним нарочный от жены. Он забыл, что был назначен присяжным заседателем в Крапивне, где за неявку его оштрафовали». Какая нелепость: с одной стороны обязывают невыездом из именья, а с другой стороны штрафуют за неприезд в то же время».1271 «Из воспоминаний кн. Д. Д. Оболенского» — «Русский архив», 1895, I, стр. 246—247.

В момент наиболее острого развития этого эпизода, Толстой задумал изобразить «вСЮ эту историю» в статье, предназначенной для опубликования в печати: об этом он сам говорит в своем письме к гр. А. А. Толстой от 18 сентября 1872 г. В этой статье он хотел, не ограничиваясь этим частным случаем, коснуться также и общего положения дел в новых судебных учреждениях, насколько ему приходилось их наблюдать. Незадолго до этого Толстому пришлось присутствовать в качестве присяжного заседателя при разборе дела в Тульском окружном суде. 11 мая 1870 г. он писал Фету: «Я только что отслужил неделю присяжным и было очень, очень для меня интересно и поучительно».1272 «Мои воспоминания» А. Фета. Часть II, М. 1890, стр. 215. Побывал Толстой и позднее при разборе некоторых судебных дел (об убийстве), на которые указал знакомый ему товарищ прокурора Тульского окружного суда H. A. Шепелев. К этим сведениям он и обратился, когда задумал написать статью о новых судах, под влиянием взволновавшего его эпизода. Однако Толстой очень быстро охладел к этому замыслу и уже 23 сентября он писал Страхову, что «бросил» свою статью. Это заявление, с одной стороны, позволяет нам с значительной точностью датировать начало работы Толстого над предполагаемой статьей, а с другой стороны — установить, что работа эта не была доведена до конца и была брошена самим автором.

Отрывок «Новый суд в его применении», автограф Толстого, написан на полулистах писчей бумаги, сложенных в четвертку. Сплошной текст занимает два полулиста и одну четвертушку, — всего 10 страниц; на последней написано лишь две строки, кончающиеся словами: «Об отбитии рекрута». В тексте имеются помарки, поправки и дополнения. Почерк крупный и разборчивый, за исключением вставок, в которых почерк значительно мельче. Чернила рыжие, очень выцветшие. С левой стороны небольшие поля. На 1-м полулисте фабричное клеймо: «Д. С.» в овале с дворянской короной; сверху и снизу овала: «Сергиевской фабрики». 2-й полулист — без фабричного клейма и водяных знаков. 3-й полулист — четвертушка с клеймом фабрики Говарда.

Кроме этого отрывка сохранились еще три небольших наброска, относящихся к той же работе Толстого над задуманной им статьей.

1-й набросок, автограф Толстого, написан на четвертушке писчей бумаги фабрики Говарда. Текст занимает две страницы, из которых записано только половина второй страницы. Поправок и помарок немного. Характер почерка тот же, как и в основном тексте отрывка. Начало: «Это несовершенство»; конец: «... выше его в общественн. смысле». Слова: «Это несовершенство» относятся, несомненно, к письму прокурора Тульского окружного суда, о котором Толстой упоминает в письме к Страхову от 23 сентября (см. выше).

Это несовершенство. Но где же совершенство? Из за чего я буду прощать несовершенство? Понятно, что если я в Англии, во Франции даже, рискую тем, что меня потревожат по подозрению или обвинению, подобному 1273 В подлиннике: подобного тому, которому я подвергся, то я переношу это легко, уверенный в том, что за то, если у меня украдут корову, ее найдут, и мне заставят заплати заплатить , что если убьет убийец моег моего сына, то его казнят; но при н наших Р Русских судах я несу не те тягости, к которые бы я нес во Фр Франции , что меня потревожат по подозрению или случайному обвинению, которое разрешится в установленный] срок, но я рискую по воле С Суда и Т Тульского П Прокурора сгнить в остроге по такого рода обвинению, а выигрываю что? То, что если у меня украдут корову, то пройдет много лет, пока еще станут разбирать дело, и мне ничего не возвратят, а если у меня убьют сына, то 1274 В подлиннике слово: то по ошибке написано дважды. мен меня буду будут вертѣ вертеть , на меня кричать на суде, убийцу спустят с возвыше возвышения , надают ему рублей и отпустят назад в место жительств жительства . 1275 Зачеркнуто: меня же будут Так что разсужден рассуждение о несовершенстве не может быть применимо. Если исполнитель закона имеет право на волос уклониться от него, то закон не есть ограждение, a бедствие. Уклонение всеми принятое, взошедшее в обычай, от 7- днев дневного срок срока есть не уклоненi уклонение , a уничтожение закона. 1276 Зачеркнуто: Какое наказание В Вора следует может быть наказ наказать 1 годом 1277 В подлиннике: года тюрьмы, а он уже просидел тр три . Мне может быть наказание 2 месяца, а я под арестом пробуду 6.

Главное же то, что наложение самого наказания обставлено всем обезпечивающим личность, задержание же, лишение свободы всякого, предоставле предоставлено произволу кого? — детей выпущенных из школы. — И каких детей? большей частью враждебно относящихся именно к тем лицам, для к которых закон предписывает прини принимать во вним внимание лета, положе положение в свѣ свете и т. д. Как ни грустно это сказать, но для каждого мальчик мальчика Слѣд Следователя , без положения в свете, без средств, всегда будет сильное искушение в приложении своей власти на людях, стоящих выше его в общественн общественном смысле.

2-й набросок, автограф Толстого, состоит из полулиста писчей бумаги, без фабричного клейма и водяных знаков. Записана одна страница, разлинованная карандашом в две линейки, причем написанный текст идет не по линейкам, а поперек их. В начале отрывка почерк довольно крупный, но затем он становится мельче и менее разборчивым; чувствуется торопливость писания, многие слова недописаны. От слов: «И нас уверяют»... до конца отрывка весь текст на полях отчеркнут. Начало: «Что тут нехорошо...»; конец: «... и я погиб». Внизу текста — арифметические выкладки (деление).

Что тут нехорошо, пусть решают юристы и государствен государственные люди, но я знаю, что это нетолько нехорошо, но ужасно, что 1278 Зачеркнуто: при таких условиях нельзя жить. Их легче жить в Турции, где мой револьвер мне судья, но нельзя жить спокойно в России, где нас уверяют, что мы обезпеч обезпечены законом.

И нас уверяют, что ссылки административ административные суть безобраз безобразие , несправед несправедливость . От администра административного взыск взыскания я могу обезпечить себя; я могу воздержаться от того, за что быва бывают админист административные взыскан взыскания , я могу оставаться человеком и спокойно, не восхваляя комуну и не браня власти, я знаю, кого надо уважа уважать и кому покоряться; но от суда я ничем не обезпечен; у мен меня три им имения [?] в разн разных уездах, везде коло колодцы , лош лошади , быки, собаки, и везде слѣдов следователи , Тов Товарищи Про Прокурора и Суды, кот которые могут посадить меня в остр острог , лишить жизни. Я бы готов был на коленях стоя стоять и целовать ручку каждую суботу у каждого Сл Следователя и Пр Прокурора , но только чтоб неделя был была споко спокойно моя, но я не поспею угодить всем, 1279 Зачеркнуто: захочет ме меня непонравится мо мое лицо одному, и я погиб.

3-й набросок заключает в себе две заметки, написанные на обороте письма Н. Н. Страхова к С. А. Толстой от 15 июня 1872 г. Текст обеих заметок написан поперек последней страницы письма, согнутого втрое. Текст, автограф Толстого, написан карандашом и представляет, повидимому, первоначальный набросок, в форме программы предполагаемой статьи, наскоро наброшенной автором для памяти. Начало: «I. Обвиненi Обвинение от След.»; конец:... « на полож. в общ.»

1) Обвиненi Обвинение от Слѣд Следователя и арест

2) Това Товарищ Проку Прокурора обв обвиняет

3) Закон о недѣль недельном сроке не исполн исполняется

4) Составь Что они юноши.

5) Суд имеет слишк слишком большую власть.

6) Что состав его дурен;

7) и что мы доволь довольны и горды.

<8 1280 В подлиннике: 7. Цыфра 7 повторена по ошибке. Что суд не обращает вниманi внимания на полож положение в обществе]>

Другая заметка написана (чернилами), рядом с первой, на том же полулисте почтовой бумаги. Почерк довольно мелкий, в особенности в конце текста, написанного очень торопливо, со многими сокращениями, на очень тонкой и плохой (протекающей) бумаге, выцветшими рыжими чернилами; поэтому отдельные места рукописи не поддаются прочтению. Начало: «И все это случилось...», конец: «... злых мальчик мальчиков ».

И все это случилось, когда я кончал работу. Мне скажут: очень жаль; но я скажу: это ужасн ужасно жалко, п потому ч что это висит над каждым: гром [?]к *** олодцы . И это не страшно, если имеешь дело с человеком, но тут дело с чем *** то страшным, безчеловѣчн бесчеловечным , безлогичным — с миром, в к котором бумаги ходят 10 месяцев. Чтожь делать, это несовершенс несовершенство . Как несовершенство? Это все. От этого то выходит обратное, что законы есть не обезпечені обезпечение , a бедствие.

И от 1281 Зачеркнуто: суда, того само самого что крадет мальчик мальчика слѣдоват следователя зависит обвинить и лиш лишить свободы, от др другого маль мальчика Т Товарища П Прокурора зависит обвинить, от Суда, краду крадущего по 1 p. 80, зависит посадить в остро острог на 4 месяца,1282 Зачеркнуто: что для меня и мног многих . в тот острог, в к котором сидела и выпуще выпущена с блес блеском мужеубій мужеубийца [ 2 слова неразобр. ]

И жалобы нет, и нет лица, к к которому бы вы мог могли обратиться как к человеку, к сердцу его, а одн одна связь солидарная злых мальчик мальчиков 1283 От слов: И все это случилось до слов: злых мальчик мальчиков приписано сбоку поперек текста.

Все рукописи, относящиеся к статье «О новом суде», хранятся в АТБ (Папка № 50).