НЕОПУБЛИКОВАННОЕ, НЕОТДЕЛАННОЕ
И НЕОКОНЧЕННОЕ

(1875—1876 гг.)

Два64 странно человека с котомками на плечах шли по пыльной шоссейной дороге, ведущей из Москвы в Тулу. Один, молодой человек, был одет в короткой зипун и плисовые шаровары. На глазах, под мужицкой новой шляпою, у него были надеты очки. Другой был человек лет 50, замечательной красоты, с длинной седеющей бородой, в монашеской рясе подпоясанной подпоясенной ремнем и в круглом, высоком, черном колпаке, которые носят служки в монастырях, надетом на седеющие длинные волоса.

Молодой человек был желт, бледен, грязно пылен, и, казалось, едва волочил ноги; старый человек шел бодро, выпячивая грудь и размахивая руками. К красивому лицу его, казалось, не смела приставать пыль и тело его не смело знать усталости.

Молодой человек б был магистр Московского университета Сергей Васильич Борзин.

Старый человек, отставной подпоручик Александр Александровских времен пехотного полка, бывший монах и за неприличное поведение выгнанный из монастыря, но удержавший монашеское одеяние. Его звали Николай Петрович Серпов.

Вот как сошлись эти два человека: Василий Сергеич,66 В начале отрывка первый путника назван: Сергей Васильич окончив диссертацию и написав несколько статей в Московских журналах, уехал в деревню, как он говорил, окунуться в реку народной жизни и освежиться в струях бытового потока. Пробыв месяц в деревне, в совершенном одиночестве, он написал следующее письмо к своему литературному другу и редактору журнала:

«Государь мой и друг Иван Финогеич, мы не должны и не можем предвидеть и предрешать развязку вопроса, разрешающагося в тайниках бытовой жизни строя русского народа. Необходимо глубокое изучение многоразличных сторон русского духа и его проявлений. Оторванность жизни... Петровский переворот... и т. д.»

67 Абзац редактора. Смысл и значение письма было то, что Василий Сергеич, проникнувшись строем бытовой жизни народа, убедился, что68 необходимо задача определения назначения р русского н народа глубже и труднее, чем он предполагал, и потому, для разрешения этой задачи, он считал необходимым предпринять путешествие пешком по России и просил своего друга подождать уяснением вопроса до окончания своего путешествия, обещая рядом длинных статей тогда выяснить все, что он узнает.

Написав это письмо, Василий Сергеич занялся матерьяльной стороной приготовления к путешествию. И как ни тяжело это было ему, он углубил углубился даже в подробности наряда, достал зипун, сапоги с гвоздями, шляпу и, запершись от слуг, долго гляделся69 Первоначально было написано: погляделся, но затем автор зачеркнул приставку по и оставил только: гляделся. в зеркало. Очки он не мог снять — он б был слишком близорук. Другая часть приготовлений состояла в взятии денег по крайней мере 300 р. на дорогу. Денег в конторе не было. Василий Сергеич позвал старосту и конторщика и, найдя в реестре 180 четвертей овса, велел продать их; но староста заметил, что овес оставлен на семена: тогда Василий Сергеич, просмотрев графу ржи и найдя там 160 четвертей ржи, спросил, достаточно ли будет этой ржи на семена? На что староста ответил вопросом: не прикажут ли они сеять старой. Разговор кончился тем, что Ст Староста понял, что Василий Сергеич70 ничего меньше малого дитяти знает в хозяйстве, а В. С. понял, что рожь уже посеяна и сеется обыкковенно из нового урожая и что потому 160 чет., исключая на меся месячину 10 ч четвертей можно продать.

71 Абзац редактора. Деньги были получены и В Василий С Сергеич собрался идти на другой день, когда вечером он заслышал голос незнакомый в лакейской и к нему вошел старый отцовский слуга Степан.

— Николай Петрович Серпов, — сказал Степан.

— Кто такой Николай Петрович?

— А какже, Николай Петрович, что к папаше еще езди ездили , монахи. —

— Не помню. — Чтож он?

— Вас желают видеть, кажется, не в своем виде. —

В комнату вошел Николай Петрович, расшаркался, топнул ногой «Вояжер Серпов...» Пожал руку.

— Все невежество. Нет образования, сколько я не учу Россию. Россия Россия дура. Мужик трудолюбец, a Россия дура. Так ли, Василий Сергеич? Я вашего батюшку знал. Мы, бывало, с ним сидим, он и говорит: этот пойдеть. — Вы зачем в костюме? Я люблю, — по суворовски. Зачем?

— Я иду путешествовать.

— Я сам путешествую. Я вояжи вояжирую , я был в Греции, на Афоне; но лучше и праведнее мужика не видал. —

Николай Петрович сел, попросил водки и лег спать. Василий Сергеич остался в недоумении. На другой день Николай Петрович слушал, а так [как] Василий Сергеич любил говорить, [то] Николай Петрович услыхал всю теорию Василия Сергеича и цель его путешествия. Николай Петрович одобрил всё и предложил свое товарищество. Василий Сергеич принял, отчасти потому что не мог отделать отделаться , отчасти потому, что Николай Петрович, несмотря на свое полусумашествие, умел льстить, отчасти, и главное, потому что В Василий С Сергеич видел в монахе проявление замечательной, хотя и спутавшейся ширины русской жизни. —

Они пошли. И в то время, как мы застали их на большой дороге, они подходили к первому по маршруту ночлегу, пройдя первые 22 версты своего путешествия. —

73 Суворо Николай Петрович выпил рюмочку в кабаке. Он б был весел.