«ДВОРЯНСКОЕ СЕМЕЙСТВО». «ПРАКТИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК».

Впервые Толстой упоминает о какой-то задуманной им комедии в записи Дневника от 13—19 февраля 1856 г., относящейся ко времени его пребывания в Петербурге, где он прожил с конца ноября 1855 до начала мая следующего года. В это время он, как известно, особенно сблизился с кружком «Современника», к которому примкнули многие современные русские писатели. В этом кружке, на ряду с интересами литературными, очень живы были также и интересы театральные; недаром один из наиболее выдающихся членов этого кружка — Тургенев именно в эту эпоху усиленно работал для сцены и создал целый ряд комедий: «Нахлебник», «Месяц в деревне», «Где тонко, там и рвется» и др.; к этому же кружку примкнул и Островский, находившийся в это время в расцвете своих творческих сил и с 1856 г. ставший постоянным сотрудником «Современника».

В указанной выше записи Дневника, перечисляя свои литературные планы, стоявшие на очереди, Лев Николаевич пишет: «Завтра работаю 6 часов и даю себе правило не засыпать без этого. Пишу прежде всего Епишку или Беглеца, потом комедию, потом Юность». Через месяц, 14 февраля, новое упоминание об этом замысле: «План комедии томит меня». Однако, повидимому, в это время замысел комедии только слагался в голове автора, и ничего еще не было занесено на бумагу. 4 июня, уже после своего возвращения в Ясную поляну, Толстой снова говорит в Дневнике о своих литературных планах на ближайшее время и среди них снова упоминает о «комедии». Несколько дней спустя этот замысел опять выдвигается, причем впервые начинают вырисовываться общие очертания задуманного произведения. В Дневнике от 10 июня мы читаем: «Гуляя по Заказу, кое-что придумал. Главное, что Юность надо писать предпочтительно, не оставляя других, Записки русского помещика, Казака и Комедию; особенно для последней главная тема — окружающий разврат в деревне. Барыня с лакеем, брат с сестрой, незаконный сын отца с его женой et cet.» В этой записи, несмотря на ее лаконичность, уже сквозит намек на содержание предполагаемой комедии и на ее общий характер — сатирически-обличительный. Затем осенью, в октябре и ноябре 1856г., В Дневнике снова несколько раз упоминается о комедии и даже о работе над нею; однако эти записки касаются уже другого литературного замысла, следы которого сохранились в виде набросков «Свободной любви» и «Дядюшкиного благословения» (о них см. ниже). Но уже 25 ноября Толстой заносит в свою Записную книжку: «В комедии три брата: практический, возмущенный и любящий. Никол Николенька ». Эта запись, несомненно, возвращает нас к прежнему замыслу, о котором говорится в записи 10 июня, намечая главных действующих лиц задуманной пьесы, столкновение которых должно было служить ее сюжетным стержнем. Затем в ближайшие зимние месяцы в Дневнике снова идет ряд записей, относящихся к этому же замыслу, свидетельствующих о том, что сюжет комедии действительно привлекал к себе Толстого, но что он в то же время колебался приступить к работе, вероятно, вследствие сомнений в своей способности к драматической форме творчества; таковы записи от 3 декабря: «Ничего не пишу... думаю о комедии», и от 28 декабря: «Всё думаю о комедии — вздор!» Наконец, 12 января 1857 г., перечисляя ряд своих литературных работ, отчасти уже начатых, отчасти только задуманных («Отъезжее поле», «Юность», «Казаки» и др.), Толстой заканчивает этот перечень упоминанием о комедии, с краткой характеристикой лиц, которые должны в ней фигурировать: «практический человек, Жорж-Зандовская женщина и Гамлет нашего века, вопиющий больной протест против всего, но безличие». Дальнейших записей, касающихся задуманной пьесы, в Дневнике не встречается, и можно думать, что замысел этот был отложен, а затем и совсем оставлен Толстым, вскоре после этого уехавшим за границу; во всяком случае единственным следом его работы над ним остаются сохранившиеся среди бумаг Толстого отрывки двух комедий: «Дворянское семейство» и «Практической человек».

От комедии «Дворянское семейство» сохранилась одна рукопись в архиве Толстого в Всесоюзной библиотеке им. В. И. Ленина (папка XX, 12). Она содержит в себе: перечень действующих лиц, первые три явления I действия и краткий сценарий всей комедии. Рукопись, автограф Толстого, занимает 8 отдельных ненумерованных листочков, в четвертку, вырезанных из переплетенной тетради; при вырезывании несколько пострадал текст, так как в некоторых местах захвачены отдельные буквы в начале и в конце строчек (на обороте); бумага желтоватая, линованная, по формату и качеству совершенно подобная той, на которой написан «Дневник помещика», над которым Толстой работал в мае — июне 1856 г. Первая страница рукописи занята списком действующих лиц, далее на страницах 2—11 идет текст комедии, а страницы 12—16 содержат в себе конспективный сценарий всех трех действий комедии. Этот сценарий составлен чрезвычайно кратко и представляет собой лишь голую схему пьесы, набросанную в виде беглых намеков, не всегда понятных для читателя; кроме того, страницы сценария покрыты сетью карандашных поправок, в некоторых случаях не согласованных с основным текстом и потому еще больше затрудняющих понимание авторской мысли. Особенно схематично и сбивчиво изложение 3-го действия, заключающего в себе развязку комедии. Повидимому, когда Толстой приступал к работе над комедией, для него самого, кроме общей концепции всей пьесы, были еще очень неясны многие существенные моменты в ходе ее развития и даже во взаимных отношениях действующих лиц. Поэтому три основные части, из которых слагается сохранившийся отрывок «Дворянского семейства»: перечень действующих лиц, начало I действия и сценарий всей комедии, содержат в себе ряд бросающихся в глаза противоречий. Так, например, в перечне действующих лиц упоминается «молодая княгиня», жена князя Анатолия; хотя этот персонаж и был затем вычеркнут автором из списка, однако в тексте комедии всё же говорится о приезде князя Анатолия «с молодой женою»; а в сценарии кн. Анатолий снова представлен холостым, и самый приезд его в именье отца мотивируется его желанием жениться на дочери богатого соседа-помещика. В самом конце действия комедии на сцену неожиданно появляется совершенно новый персонаж, не предусмотренный в списке действующих лиц и ни разу не упомянутый ни в сохранившемся отрывке текста комедии, ни в ее сценарии, — какая-то Евгения, являющаяся «под занавес» для того, чтобы объявить о своей любви к главному герою пьесы — Валерьяну. Такие противоречия и несогласованности свидетельствуют о том, что замысел пьесы сложился далеко не окончательно в голове автора, когда он приступал к работе, что многое изменялось в процессе самой работы, и что составленный им сценарий представляет собой не окончательный план пьесы, а является лишь предварительным наброском, намечающим только основные вехи, по которым должно было развиваться действие. Такое состояние материалов делает особенно затруднительной всякую попытку восстановить общее содержание пьесы, и только путем тщательного анализа и сопоставления отдельных намеков, разбросанных в различных частях сохранившегося фрагмента, возможно до известной степени подойти к пониманию авторского замысла.

От комедии «Практической человек» осталось две рукописи в архиве Толстого в Всесоюзной библиотеке им. В. И. Ленина. (Папка XX. 13.) Первая из них (А), автограф Толстого, написана на трех полулистах писчей бумаги, сложенных в четвертку, причем третий полулист служит вместе с тем обложкой; бумага среднего качества, без водяных знаков и фабричного клейма; всего исписано 9 страниц, причем на последней помещено всего лишь три строки; страницы не нумерованы; чернила обычные для рукописей Толстого того времени — рыжеватые (или выцветшие от времени). Рукопись писана довольно крупным и разгонистым почерком и имеет сравнительно мало помарок и поправок; она заключает в себе перечень действующих лиц комедии и первое явление I действия; текст ее целиком напечатан в настоящем издании.

Вторая рукопись (Б), также автограф Толстого, занимает один полулист писчей бумаги, такого же качества, как и в рукописи А, сложенной в четвертку, причем исписана только первая страница, а остальные три — чистые; почерк более мелкий и сжатый, чем в рукописи А. Рукопись содержит в себе список действующих лиц комедии и несколько начальных строк первого действия. В списке действующих лиц повторяются те же персонажи, как и в рукописи А, хотя некоторые и носят другие имена. Что касается до текста, то, судя по немногим строкам рукописи, Толстой намеревался совершенно иначе построить свою комедию, чем он это сделал в рукописи А (а также и в «Дворянском семействе»); там читатель и зритель знакомится с главным героем пьесы, молодым князем Валерьяном, еще до его появления на сцене, из рассказов и отзывов о нем других действующих лиц; здесь же автор решил сразу вывести его перед зрителем: поэтому первое действие начинается авторской ремаркой: «Валерьян один ходит по комнате с изорванной книжкой под мышкой»; очевидно, за этим должен был последовать какой-нибудь монолог Валерьяна, отражающий его чувства, мысли и настроения; однако, повидимому, этот монолог затруднил Толстого, и он оборвал свою работу в самом начале, для того чтобы построить ее заново, по совершенно другому плану, не прибегая к такому искусственному приему, каким является театральный монолог. Если наша догадка верна, то рукопись Б хронологически должна предшествовать рукописи А.

Обе задуманные Толстым комедии, насколько можно судить по сохранившимся отрывкам, весьма близки друг к другу по своему внутреннему содержанию, представляя собой два варианта одного и того же драматического сюжета. В обеих пьесах действие происходит в деревне, в помещичьей усадьбе, принадлежащей князю Зацепину (в ком. «Дворянское семейство») или Коломину (в ком. «Практической человек»); в обеих комедиях действуют одни и те же лица, хотя некоторые из них носят различные имена; обе пьесы начинаются одинаковым приступом (разговор Княгини с Иваном Ильичем), в котором раскрываются основные черты характера главных действующих лиц и выясняются их взаимные отношения; наконец, в обеих комедиях сюжетной основой всего действия, очевидно, должно было служить столкновение двух братьев, сыновей старого князя, в доме которого происходит действие. Братья эти представляют собой воплощение двух противоположных психологических типов: старший — Анатолий — это реалист-практик, холодный и расчетливый себялюбец ловкий карьерист, умеющий заставлять людей служить своим желаньям и прихотям; младший — Валерьян, напротив того, идеалист-мечтатель, погруженный в свой внутренний мир, в чтение и размышления, неприспособленный к жизни, неловкий в сношениях с людьми, неумеющий определить свое призвание и найти себе дело по сердцу и потому постоянно переходящий от одного увлечения к другому, — «пустяшный, ни на что не способный человек», как отзывается о нем старый князь, его отец. Столкновение между братьями происходит, повидимому, из-за девушки-соседки, в которую влюблен Валерьян, хотя он вследствие своей застенчивости не умеет выразить своего чувства и даже отталкивает ее; Анатолий же видит в ней только богатую невесту, необходимую ему для поправления своих расстроенных дел; поэтому он с первой же встречи начинает ухаживать за нею и сразу же добивается успеха (см. сценарий «Дворянского семейства», действие II, сцена 9).

Действие комедии должно было развертываться на фоне картины морального разложения богатой помещичьей семьи, о котором Толстой говорит в записи дневника от 10 июня 1856 г., отмечая, что главной темой предполагаемой пьесы должен быть «окружающий разврат в деревне». И, действительно, в комедии «Дворянское семейство» старый князь живет с женою управляющего, бывшего своего крепостного; княгиня, его жена, судя по некоторым намекам, находится в связи с молодым лакеем; в доме живет, в качестве приживальщика, брат старого князя, незаконный сын его отца, интриган и сплетник; повидимому, он именно и открывает глаза молодому князю Валерьяну, доверчивому и неопытному, на окружающий его разврат, и это открытие, повидимому, сильно действует на впечатлительную душу Валерьяна; но последний удар наносит ему поведение старшего брата, отбивающего у него любимую девушку (действие I, сцена 14; действие II, сцена 9); в результате пережитых разочарований Валерьян решает, что «жизнь его пропала», что ему «всё равно», и ищет себе забвения в вине (действие III, сцена 3 и 6). В связи с этим ходом действия комедии становится понятным замечание Толстого в Дневнике от 12 января 1857 г., в которой один из героев предполагаемой пьесы характеризуется, как «Гамлет нашего века, вопиющий, больной протест против всего, но безличие»: характеристика эта совершенно подходит к личности Валерьяна, насколько она выявляется из сохранившихся набросков.

Несколько ранее, 25 ноября 1856 г., Толстой занес в Записную книжку краткую программу задуманной им пьесы, уже цитированную выше: «В комедии три брата, практический, возмущенный и любящий, Николенька». Эта заметка интересна в том отношении, что она заключает в себе намек на то лицо, которое послужило автору прототипом для князя Валерьяна: это — его любимый брат, Николай Николаевич Толстой, с которым Лев Николаевич был особенно близок, и который имел на него, по его собственному признанию, самое благотворное нравственное влияние. Все лица, близко знавшие Н. Н. Толстого (Тургенев, Фет, сам Лев Николаевич), единогласно характеризуют его, как человека необыкновенной душевной чистоты, скромности и деликатности; наделенный от природы даром тонкой наблюдательности и остроумия, он был прекрасным рассказчиком, и Тургенев говорил про него, что у Николая Толстого были все качества для того, чтобы стать отличным писателем, но не было необходимых для этого недостатков, в роде желания выдвинуться и обратить на себя внимание. При всех своих нравственных и интеллектуальных достоинствах, гр. Н. Н. Толстой страдал болезненной слабостью воли, вследствие чего он был лишен возможности проявить свои незаурядные дарования на каком-либо избранном им поприще; это же безволие сказалось и в его несчастном пристрастии к вину, подрывавшем его и без того некрепкое здоровье. Повидимому, именно этого «золотого человека», по отзыву Тургенева, и имел в виду Толстой, когда задумывал образ «любящего брата» в своей комедии.

Что касается до третьего брата, «возмущенного», о котором упоминается в вышеприведенной программной заметке Толстого, то образ его слился в комедии с образом «любящего брата», в лице молодого князя Валерьяна. В этот собирательный образ, помимо черт, заимствованных у «Николеньки» Толстого, несомненно, вошли также и чисто субъективные черты, характерные для психологии самого автора или даже взятые из его биографии. Подобно Толстому, Валерьян резко выделяется среди окружающих, его поведение вызывает в них недоумение, на него смотрят, как на чудака, непохожего на других людей. Подобно Толстому, Валерьян не хочет итти по протоптанным колеям, ищет себе новых путей и в этих исканиях переходит от одного увлечения к другому, ни на чем не будучи в состоянии остановиться. Эта неустойчивость, эти колебания между различными признаниями, неумение определить свое место в жизни, — всё это в годы молодости было пережито самим Толстым и всё это создало ему тогда среди окружающих репутацию «пустяшного малого», как он сам выражается о себе в письме к старшему брату Сергею от 1 мая 1849 г. Этими же словами («пустяшный человек, ни на что не способный») характеризует Валерьяна старый князь, его отец, противопоставляя его жизненную неприспособленность — ловкости и практическому такту его старшего брата. Сам Валерьян иногда сознает в себе эту черту своего характера и в разговоре с матерью с горькой иронией называет себя «уродом», — подобно тому как Толстой, в минуты уныния и раскаяния, обличает свои слабости и недостатки в интимных признаниях своего Дневника или в письмах к близким людям. Благодаря своим постоянным увлечениям, Валерьян мало способен к усидчивому, систематическому труду, вследствие чего он, к великому негодованию отца, проваливается на университетском экзамене, подобно тому как сам Толстой провалился на полукурсовых испытаниях в Казанском университете в 1845 году. Подобно Толстому, Валерьян склонен к философствованию, к занятию отвлеченными моральными вопросами: в комедии упоминается о том, что он читает трактат Фихте: «О назначении человека», что он любит «рассуждать с попом о философии», по насмешливому замечанию его отца. Наконец, в конспекте комедии есть намек, правда, очень неясный, на какие-то особенные отношения Валерьяна к крестьянам, возбуждающие недоумение его домашних, — подобно тому, как казались странными и непонятными филантропические увлечения Толстого, заставившие его, девятнадцати лет от роду, бросить университет и поселиться в деревне, для того чтобы посвятить свои силы заботам о своих крепостных и об улучшении их быта.

Все эти совпадения и параллели заставляют нас предполагать, что в лице князя Валерьяна мы имеем новую разновидность того глубокосубъективного образа, который в творчестве молодого Толстого стоял, можно сказать, в центре его внимания, и который он изобразил в различных аспектах, в лице Николеньки Иртеньева, кн. Нехлюдова и Оленина.

Что касается до вопроса о хронологической последовательности обеих комедий, то, судя по указаниям Дневника, «Дворянское семейство» предшествовало «Практическому человеку». Запись от 10 июня 1856 г. говорит о намерении Толстого написать комедию, в которой «главная тема — окружающий разврат в деревне». Сохранившиеся фрагменты «Дворянского семейства» и даже самое название комедии дают основание предполагать, что Толстой хотел развернуть в ней широкую бытовую картину деревенской усадебной жизни, изображенную в сатирических, обличительных тонах; на фоне этой картины и должно было происходить действие пьесы, кончающейся моральной гибелью главного героя, молодого князя Валерьяна, юноши с чуткими нервами, но с бессильной волей, томящегося и задыхающегося в нездоровой, затхлой атмосфере отцовского дома. Вероятно; тогда же, в июне 1856 г., были сделаны автором первоначальные наброски предполагаемой пьесы, дальше которых работа однако не пошла. Только полгода спустя, поздней осенью, Толстой снова возвращается к тому же сюжету, о чем и говорится в его Записной книжке, в записи от 25 ноября: «В комедии три брата: практический, возмущенный и любящий». Но на этот раз Толстой, повидимому, решил несколько сузить тему своего произведения, сосредоточив внимание преимущественно на психологической стороне его, на столкновении братьев, родных по крови, но совершенно чуждых друг другу по взглядам, интересам и нравственным качествам. На это изменение тематической установки указывает и самая перемена заглавия. Остается однако не совсем понятные, почему в заглавии как бы подчеркивается первенствующая роль в пьесе «практического» брата, между тем как, судя по наброскам «Дворянского семейства», внимание Толстого привлекла к себе, главным образом, личность другого брата, «возмущенного и любящего».