* II.
ВАРИАНТЫ ИЗ РУКОПИСИ А.

Гостиная помещичьего дома, самовар на столе.

ЯВЛЕНИE 1.

Няня разливает чай стоя, Марья Васильевна у стола пьет чай. В стороне сидит развалившись Катерина Матвеевна, пьет из стакана, читает и курит.

Няня. Давайте чашку-то налью. А то что, право, пить не пьете, так балуетесь. (Берет чашку.)

М. В. (обиженно). Что ты, что ты! Постой, няня, постой, я еще сухарик помочу. И что кричишь, точно с ребенком — право, я сухарик еще помочу; а вот теперь налей, ха ха ха!

Няня. Хоть кому наскучит. Стоишь, стоишь, стоишь, стоишь. Одиннадцатый час369 самовары распивают, а вот завтракать, а тут уж обедать 370 Только у господь и дела. Все то едят, а все не толстеют. 371 Против этого места на полях написано: Н Няня . Ст Стюдент , всех корит, а сам только за бабами бегать, a белья нет. Вы скажите барину. М Марья В Васильевна . Жалкой

М. В. Сколько раз я тебе говорила, что стюдентов нет, студенты есть. Дай мне кренделек. — Стюдент.. какой стюдент?!

Няня. Не люблю я его, зато он у меня и стюдент. Стюдент с детьми, тут барин придет, тут Катерина Матвевна с книжкой придет — отпоишь, ну, слава Богу. Только снимешь: няня, кофею! жених приехал.

М. В. Какая дура! Какого ты жениха выдумала? Ох, какая дура!

Няня. Семен Петрович то, окружной-то. Коли не жених, так незачем каждый день ездить, да и незачем ему во всем потрафлять...... Так вы и думаете — я уж вижу, что думаете, — глупее, мол, Марьи няни нет никого на свете, нет глупей во всей дворне. Кажется, тридцать лет вверху жимши пора понимать. Чтож он вашего кофею не видал — из города то за 17 верст что ни божий день киселя есть. <Какой ни есть, а все молодой кавалер,> холостый барин, и чужой, стало — жеиих. А Любочка — вы не гневайтесь, матушка, я при гостях Любочкой не назову, а все, как вынянчила, так по привычке как будто. — Любовь то Ивановна невеста то кому а не ему чета, в нос кинется, — красавица, одна дочь у отца. Небось в городе он с чиновниками уж все деньги сосчитал, сколько зa ней дадут. < (Понижая голос и указывая на Катерину Матвевну.)> А <вон> еще золото то у нас — племянница ученая. Только что коса стриженая, а тоже невеста. Встарину зa распутство позорили, косу стригли, да в Воротынку на скотный двор ссылали, а нынче эта воротынская самая мода пошла.

М. В. Ох, как ты глупа, няня. Ох, как глупа!

Няня. Глупа, не глупа, а все видим. Две невесты в доме, так не с проста ездит каждый день. Да и то мы примечаем, что как стал этот в дом ездить, во всем доме другие порядки пошли. И барин другой стал, посмирнел совсем, и учителя стюдента взяли заместо немца, и детей372 Слово: детей переделано из: детям и зачеркнуто: волю дали

М. В. Чтож и я другая стала? Вот глупа!

Няня. Нет, вы что? — я про барина.

М. В. Чтож, a разве я уж ничего не значу? Вот какая ты!

Няня. Вы что̀, вы так, по доброте своей.... А вот на барина, так часто дивлюсь.... (Молчит, качает головой и разводит руками.) Что сделалось? Совсем другой человек. — Как вспомнишь прежнее-то: был ли день, чтоб Петрушка камердин без крику одел — либо зубы, либо нос, а то вовсе голову. Был ли староста, чтоб на недели раза два в стан не свозили...

М. В. Ну, уж ты расскажешь...... Разве очень хорошо было? Совсем не очень хорошо.

Няня. Да и не хвалю, и не корю. Господа были. Такой дух себе забрали. На том выросли с рабами. Уж без этого нельзя. А то̀373 Ударение автора 374 привычки

М. В. Ну да, вольная, манифест; как ты смешна.

Няня (озлобленно). Ну, та самая, чтоб дворовых за службу под мост со двора согнать, — как вам не знать! Ну, да Бог с ними. Что, бишь, я говорила? Так помните, барин то сперванача сперваначала что̀ говорил? И разоренье, и грабеж-то, и мужиков-то видеть не мог. Про посредников, или стюдентов как заговорят, так бывало уши зажми, как ругался. И детей то в корпус, и жениха то, — ну, не жениха, Семен Петровича, духу не терпел. Нынче что? Грамоты там какие то, Посредники — первое удовольствие, пуще всего как при Семен Петровиче, — послушала и намедни — даже мерзко. Уж вы извините меня, матушка, я правду всегда скажу. Нынче мужики, стюденты, Посредники — первые люди. Намедни при Семен Петровиче то Кирюшке Дееву — «вы», говорит, «хотите работать, так приходите». Послушала я: что такое? точно принцу какому-нибудь. Плюнула даже. При мне — идолу то этому, Семен Петровичу, говорит: «мы, старики, должны у вас, молодых, учиться». Нет, уж это, матушка ни в каком быту... А с тех пор как свет стоит, молодые у старых учатся, а не старые у молодых. Потому мы и судим, что в женихи прочат, так потрафляют. Только в женихе корысти немного. Я у людей спрашивала. Хорошего мало. Семена Петровича кто не знает по округе, а хорошего мало говорят. Хорошая слава под порожком лежит, а худая задрамши хвост бежит. Что наук он, идол, знает...

М. В. Как, няня, идол, хе хе хе! Это чтож такое идол.

Няня. Так идол — идол и есть. Так ведь, матушка, не с науками жить, — не учителя, нужно — его нанять можно: их, голых то стюдентов, не мало, — а с человеком. И жалко мне Любочку. Мне она все — Любочка. Вот Катерине Матвевне, так он бы таковской.

ЯВЛЕНІЕ 3.

Входит Иван Михайлыч, за ним староста и прикащик в дверях, И. М. говорит еще за сценой. —

И. М. Мне 26 недоработанных дней вынь да полож. А я с тобой, с болваном, говорить не хочу. 26 мужских и 17 баб? Так или нет? Недоработано? Ну, и выгони их скотов на покос. А я твоих чертей-дьяволов старшин и всех мировых знать не хочу. — Понял, что ли? Ну, что уперся как боров? —

Староста. Оно, значит, Михаил Иваныч,375 В явлении 3-м имя Прибышева употребляется различно: Иван Михайлович и Михаил Иванович (Мишель).

Ив. М. (сдержанно). Эх и видно, что не бьют вас, скотов. Сказано: есть за вами дни или нет?

Ст. Оно по Божескому рассудить, значит, как по человеку судить надо...

Ив. М. (наступает). Есть или нет?

Прик. Как это вы глупо говорите, господа.....

Ив. М. Марья Васильевна, дай, матушка, чаю, всю голову разломило. Вот хоть кол теши этим ракальям на голове. Есть дни за вами или нет? Есть, говори?

Ст. Значит, есть. —

Ив. М. Ну, так чтобы были завтра на покосе, а то к станов... мировому пошлю.

Ст. Это, Иван Михалыч, зачем же так делать? Мы, значит, не то чтобы как обиды какой... а по согластью.

Ив. М. (наступает с кулаками). Убирайся ты к чорту, а то я тебя тут в дребезги расшибу и с медалью и с грамотой твоей совсем! Вон! (Староста уходит. Прикащику.) Ты распорядись, Василий.

Пр. Вот я говорил. — (Прикащик уходит.)

Ив. Мих. (садится к столу, оглядывается). Нет никаких сил. Что Алексея Павловича нет еще? Ведь не выдержишь, сил никаких нет.

< М. В. Нет, Мишенька, нету, он не приходил еще. Чтож, какже не рассердиться тут при ком бы то ни было.

М. И. Вот дура! разве я боюсь кого нибудь.

К. М. Поступок остается тем же поступком, при ком бы он совершен ни был.> Я не могу уяснить для себя вопроса, в силу каких начал вы находите более удобным разъяснять недоразумения, оскорбляя <людей равных себе,> меньшую братию. —

М. И. Да вот я бы, матушка, тебе дал хоть в твоей Лапуховке управлять этой меньшей братьей, вот я бы посмотрел, как ты бы обошлась с меньшей братьей. Ты бы и с 30 душами своими не знала бы, куда деться, а как 200 десятин не паханы, Ильин день на дворе... Знаем мы, все знаем, — время новое пришло, и новым духом повеяло, и Михаила Бровцын первый отозвался на призыв Царя. — Да тяжело. —

М. В. А какже ты, Мишель, говоришь все, что от вольной лучше стало? Какже лучше, когда они все ушли?

И. М. Да это дворовые — рабы, самое ужасное старое крепостного права.

М. В. Дворовые само собой, да и мужики теперь после грамоты уж не работают. Чтож тут хорошего? Я не пойму. —

И. М. 100 не 100, а раз 50 я тебе уж толковал, что по уставной грамоте они положенные дни работают, а не все.

М. В. Какже говорили, что совсем перестали работать? Намедни птичню поправить не пошли. Я этого не пойму.

И. М. Коли бы вовсе не работали, так нам бы жрать давно нечего было. Меньше работают.

М. В. Так чтож хорошего, что меньше работают? Это не хорошо, значит, сделано. Да ты не сердись, уж я не пойму.

И. М. Что мне сердиться! Нет, я говорю, что можно перенести, можно у кого сила и энергия есть. Не стану же я как Вырубов выть, как баба, или бросить все да в город уехать. Я работаю, выделываю новые отношения. — Сашка! трубку.

К. М. (пожимает плечами). Неужели вам легче произнести унизительное Сашка, чем Александр? —

И. М. Ну, Александр, держи дальше огонь. Что Семен Петрович не приезжал, не присылал? А Люба где?

М. В. За грибами ушла. —

[И. М.] (помолчав немного). Вот, дай выкуп сделаю, чорт их возьми, развяжусь, заплачу долги, завод построю.

М. В. Чтож это выкуп лучше будет, Мишель? Это бы уж лучше.

И. М. (смеясь). Вот тогда, матушка, совсем работать не будут. Ничего, Бог не выдаст, свинья не съест. Как нибудь перебьюсь. Спасибо прикащик хорош попался. Без него бы беда.

К[атерина] М[атвѣевна.] Немного вы опоздали. Какая здесь была возмутительная сцена, истинно плантаторская!

С Студент . С мужиками? А тоже вольный труд проповедует. Тоже микроскопом интересуется. Какие скоты! Я хочу бросить, уехать, на кандидата готовиться.

К. М. Действительно, неразвитость возмутительная, но все таки он старается, надо отдать ему справедливость, быть человечнее.

Ст. Кто? Михаил Иваныч? старик то? Нет-с, только смешон своим ломаньем. А прекрасная половина так не могу выразить, как она мне гадка. Я знаю, вы выше родственных предразсудков.

К. М. За кого вы меня принимаете? Я уважаю истину одну и в силу того свободна в мнениях. — Говорите прямо и честно...

Ст. Я видеть не могу этого бессмысленного, бесполезного и пошлого субъекта376 В ркп. А первоначально было: это бессмысленное, бесполезное и пошлое [животное].

К. М. Только как недоразвита!

Ст. Ну, конечно. А все видишь матерьял, из которого может выйти честная личность. Главное — как там хотите — для чувств приятна. —

И. М. [к жене]. Что с тобой делается, право? То ты баба, хоть куда, добрая, смирная, — вдруг найдет, станешь придираться, вот как сейчас — и о белье, и об столике.

М. В. Я ничего, Мишель. Так, меня расстроили. Я не могу об уставных грамотах говорить, так мне сейчас скучно сделается. Уж ты так и знай. А еще няня меня расстроила. Она, глупая, говорит, что ты Семену Петровичу хочешь Любочку отдать. Я его не люблю. Да что он, — винный пристав. Нет, это не надобно.

М. И. Ну, уж эти пустяки оставь. Первое, Л Любочка им занята, а второе, Рагоской человек умный, современный, служить по акцизному правлению честно, три тысячи жалованья не шутка, и потом377 все въвиду по силе приносить пользу.

М. В. Я ведь его ничего, только не лежит к нему мое сердце.

К. М. [студенту]. Тоже с нянюшкой у нас было нынче прение о Рагоском. Можете себе представить дикость взглядов этих людей? Они утверждают, что в основании его частых посещений лежат виды на состояние Любочки. —

Cm. Чтож, пожалуй. Я в этих акцизных либералов не очень верую. — Я его подозреваю в неискренном отношении к тому лагерю. —

К. М. Полноте. Вся деятельность этого господина, публичные лекции, школы. Во всем видно искренное служение идеи. —

Ст. Ну да. Только я бы желал, чтобы Любовь Ивановна не с ним вступила в те жизненные отношения, которые принято называть браком. Она по задаткам много выше его. Ей нужно более свежую, горячую личность, не так равнодушно относящуюся к царствующей лжи жизни, более свежую.

К. М. А я так напротив нахожу, что она по заложениям своего характера далеко не по плечу такой личности как он. Ему нужно женщину вполне развитую, свободную. —

ЯВЛЕНІЕ 8.

Входит Рагоской с книгами.

И. М. (опоминается, протирает глаза). Аа, Семен Петрович, только про вас говорили. Ну что, как? Всегда рад, а теперь больше чем когда нибудь.

Раг. (пожимает руку всем. <Любочке отдает книги). Вот вам Ж Жорж 3[анд]. Прочтите, скажите, как вы поймете. — А мы про вас, Иван Михайлович, сейчас говорили в городе с Предводителем. Он не верит, чтоб вольный труд мог идти выгодно, я сослался на вас. Так ли? Я ему хотел статью дать.> Вот я Любовь Ивановне Жорж Занд привез.

М. В. Чаю или кофею хотите, со сливками. Вот белый хлеб, масло. —

Рагоск. Merci. Уж это старое помещичество — такой застой, Иван Михайлович. Ведь вот у вас идет. Я, вы знаете, не принадлежу к крайним, я понимаю все, и как трудно помещикам; но ведь есть же наконец и убеждения. Ведь вот у вас идет. Ну что, как вольный труд? Я подъезжал, видел — кипит работа. Идет?

И. М. Отлично идет. И знаете — легче, самому лучше и легче. Чувствуешь себя человеком в человеческих отношениях. Чтож, ведь надо извинить людям без образования. Я снисходительно смотрю.

Раг. Вот как. А все жалуются, — я удивляюсь.

И. М. Кто жалуется? Ведь между нами, дворянами (я прямо скажу) в семье не без урода: есть такие личности, что стыдиться своего звания. Все мы воспитаны в старых понятиях, с крепостным правом, телесными наказаниями, вжились так, что [люди] не примечают весь ужас этих привычек. Но дело в том, что когда раз человек понял то, что Тишка и Мишка равные ему люди, и когда испытал раз всю выгоду свободных отношений, то убедишься, что выгоднее свобода.

Раг. И мужик совсем другой стал! А вот все жалуются. Трудно это объяснить. Ваш Предводитель вчера на обеде у Губернатора страшно восставал против Посредников и уставных грамот.

И. М. Отсталые люди!

Раг. Хе, хе! Должно быть. Ну все-таки трудно, может быть, для помещиков, но идеи века...

И. М. Ничего не трудно, а лучше и легче. Вот у меня сейчас — вот вы бы застали — управляющий ушел. Ну чтож? — ему не нравится, он оставил меня. Разве лучше бы было, ежели бы он против воли, неохотно бы служил, как прежде бывало? Он бы больше зла сделал.

Раг. Хе, хе! Ну, все неприятно, я думаю.

И. М. Нисколько. Все это упорство одно непонятное, застарелые понятия. Ну что, когда ваша следующая лекция?

Раг. Да на днях. Кое какие дела еще есть. Ведь знаете, все стараешься понемножку хоть что-нибудь сделать для города, для общества. Вот школа наша.... Что, можно к дамам?

И. М. Пойдемте, пойдемте. Да об одном жалею, что рано родился. Я так чувствую, понимаю, все эти идеи прогресса. (Уходят.)

М. В. (одна). Ох, как скучно мне, скучно. Эти уставные грамоты, ничего не пойму, и так скучно. Одно Бога просить надо — подкрепил бы он нас. —

В саду беседка.

Студент и Петруша сидят с книгами и тетрадями в беседке. Любочка подходит в начале сцены и садится с ними вместе. —

Ст. — Так что исторический факт имеет интерес только в силу подтверждения идеи нашей и освобождения человечества из под ига...

Петр. Да, это понятно.

Л. Катинька все говорит, что я неразвита. Давайте, я буду развиваться у вас. Можно? Какой у вас урок?

Ст. Общий взгляд на историческия науки.

Л. Катинька увела Семена Петровича гулять насильно. Я видела, что ему не хотелось. Мне и скучно. Так можно?

Ст. Можно.

Л. Ну, так развивайте же меня хорошенько. Может быть, я не пойму?

Ст. Напротив, — мне очень приятно, и я думаю, вам полезно бы было. Я прочту вам свои записки об этом предмете. (Читает.) История человечества представляет ряд событий, в своей последовательности конкретно выражающий идею борьбы деспотизма и свободы. Свобода мысли, слова, поступка и, наконец, печатного слова — иначе прессы. Тут у меня не совсем дописано, — я развиваю ту идею, что корень зла лежит в начале родительской власти и в злоупотреблениях, потом рабство женщины и, наконец, признание старшинства возраста и веры предков.

Петр. Да я помню в Современнике журнале была статья Маколея, он говорит...

Ст. Ну, что Маколей, это отсталые люди. Токвиль тоже, Монтеламберт. Бокль еще пожалуй, но тоже узкость взгляда....

Л. Нет, скучно ваша история. — Пойдемте лучше на мельницу гулять. —

Петр. И то, пойдемте, а я ружье возьму. Вы оставьте статью, я прочту. — Я сейчас приду. — (Уходит.)

Ст. Дда-с. — (Молчание.)

Л. Что, вы были когда нибудь влюблены, А Алексей П Павлович ?

Ст. Вот видите ли. Мы совсем в нашем лагере не так понимаем любовь. Что вы разумеете под этим наименованием? От этого зависит?

Л. Ну, да как все влюбляются. Ведь все влюбляются. Вот К Катинька влюблена в Раг Рагоского , Сонечка влюблена в своего учителя. Она не велела мне сказывать. Вы никому не говорите. Папаша был влюблен в мамашу, я недавно узнала. Все влюбляются....

Ст. Вот видите ли: ежели вы разумеете чувственное влечете, то конечно; но любовь новая может быть только к вполне сознательному существу, где равноправность. —

Л. Ну, в меня бы вы могли влюбиться? Так вот взяли бы да и влюбились. —

Ст. (глупо улыбаясь.) Разумеется. Хе, хе, хе!

Л. И считали бы вы меня равноправной с вами?

Ст. Без сомненья.

Л. А знаете, Соничка хочет бежать с учителем. Вы никому не говорите. Они хотят обвенчаться тайно и бежать. —

Ст. Дда-с — но я давно хотел выразить вам свое мнение о Раг Рагоском . Он далеко недоразвитой господин и потом он уже стар, чтобы понимать требования века. Он опускается. И я не уважаю этого человека. Ежели он любит, то совсем не так...

Л. Влюбитесь в меня хоть по своему.

Ст. Миленькая! (Берет за руку и хочет обнять.) Какие мягенькия ручки. Хе-хе!

Л. Отвяжитесь! — Как вы мне гадки, ужас. (Вскакивает и убегает.)

Ст. Это подло наконец!378 После слов: подло наконец! сцена урока в беседке обрывается, и автор заново начинает 2 действие комедии совершенно по иному.

ДеЙСТВИЕ II.

В городе. Сад.

Рагоской и приятель его университетский. чиновник.

Р. Они все там остались в школе, а оттуда они поехали в ряды, а потом я их пригласил к себе позавтракать. Ты практической человек, — что̀ это, сообразно с губернскими понятиями?

Пр. Все, братец, сообразно, когда ты сам уверен в себе. Есть галантир, телячьи котлетки, фрукты, шато-дикем и сладенькое?

Р. Сладкого нет ничего, херес есть и шампанское.

Пр. Ах, братец, как можно без шато-дикему! Шампанское ото так, про запас, не посылать же в погребок, коли что случится. А херес это за просто слишком. А шато-дикем не парадно, a внимание к дамам.

Р. Что он, дорог?

Пр. Что за дорог! Ведь богатую невесту хочешь взять, жениться, а 2 целковых жалеешь.

Р. Однако 2 целковых! Да варенья, что ль?

Пр. Иван, давай деньги! Поди ты к Бабасову и возьми шато-дикему одну бутылку — слышишь, шато-дикему? Да переврешь. Я запишу. Да, смотри, от Депре. У него есть, а еще вот в кондитерской по записке. — Ну, марш! — Вот и хорошо будет. А ты расскажи мне хорошенько, чтоб я мог тебе содействовать. Кто и что это семейство? Я ведь так их знаю, — видал только. Мы ведь считались разных лагерей. Теперь, говорят, старик к нашему полку прибыл. — Эти новобранцы не надежные.

Рог. Ну, вот тебе конспект лиц и отношений. Родитель новобранец-либерал, ненадежный, как ты сам говоришь. Подличает, виляет передо мной. Родительница (классическая) гомерическая дурища, племянница хорошая натура и весьма развитая девушка, и.... как тебе сказать — боюсь, страдает ко мне безнадежной страстью. — Потом там живет студент. Пустой малый, радикал, разумеется, но к несчастью, как я замечаю, занят его дочерью. Близкия сношения, все, знаешь, может быть неопасное опасно.

Пр. Студент опасен. Им надо заняться. Да ведь ты не на племяннице женишься —?

Р. Племянница хорошая, очень честная и хорошая личность, скучна иногда, но... и наружность не того уж....

Пр. Жестокий дар мысли уж наложил печать проклятья... да, да, я ее видал — сухой стриженый студент в юпке. А вот как хочешь говори, не дается женщинам вместе миловидность и развитие. А вот эти глупенькия институтки — крепинькия, розовенькия, аппетитнинькия....

Р. Ха, ха, ха! Ну, вот этот самый тип Л Любовь И Ивановна , дочь. Ну, она мне нравится, очень нравится, натура тоже с задатками, толковать нечего, что племянница бедна. Л Любовь И Ивановна , дочь, по крайней мере, будет иметь средства. Ты меня знаешь ипо380 Слово не дописано; вероятно: по понимаешь

[Пр. [?] Ну, а денег у кого больше?

[Р. [?] У дочери, кажется, да что эти дрязги. [?]

Пр. Нечего мне объясняться перед тобой, что я не того закалу человек, чтоб жениться на приданом, но ведь глупо было бы взять на себя обязательства содержания женщины, не получив новых средств.

Р. 381 В подлиннике: В Венеровский . Фраза вписана автором между строк позднее, когда Раговской получил новую фамилию Венеровского. Пр. Ну, там все это сливается. — Только вот что, ты, мой мечтатель, не попадись. Ваша братья-идеалисты — на это молодцы, — делаете планы, а практично не обсудите. Убежден ли ты, что отец даст ей определенное что либо и не захочет ли он тебя держать в руках, заставляя ожидать? — Надо верно узнать, сколько?

Р. Ну, брат, я не практичный человек, как ты, как отцы-старики. Однако это обдумывал, и вот что. У него одна дочь, — сын, правда, — деньги есть свободный, я знаю, и я намерен дать почувствовать, что я желаю определительности. Потом, как я говорил, он подличает передо мной. Я надеюсь, что положение это уяснится, иначе это было бы слишком неприятно. Ну ты, практик, что скажешь?

Пр. (Задумывается). Это нехорошо. Тут есть два средства. 1-е: действовать на нее, дать ей почувствовать, как тяжело быть без средств. Это можно и до свадьбы и лучше всего после свадьбы. —

Р. Ха, ха, ха! Нет, это слишком практично и потому не- приятно и, главное, неблаговидно. — Так может поступить офицер, помещик, а не я.

Пр. Ну, второе, это то, что как только ты получишь согласье, сейчас же как можно холоднее сделайся с родными и с нею до тех пор, пока эти денежные отношения не будут определены. —

Р. Это так. (Входит Иван с бутылкой и свертком.) Ну, поставь. —

Ив. Господа подъехали, вас спрашивают.

Р. Так сделай дружбу, займи и племянницу и студента, а то тот с одной, та с другой стороны не дают мне ни одного удобного случая.

Пр. Погоди, я их и занимать не стану, а так сцеплю, что не растащишь. (Смеются оба.)

ЯВЛЕНІЕ II.

Иван Михайлович, Любочка, Катерина Матвеевна, Студент и Петр Петруша .

Р[агоской]. По крайней мере отдохнуть не угодно ли? Здесь на терасе или в доме — вот моя холостая квартира. Мой товарищ по университету — Беклешов, — Любовь Ивановна, мой приятель Беклешов, Катерина Матвеевна.

И. М. Aa! очень рад познакомиться. Что это, я вам скажу, что это за прелесть эти детенятки в школе. Ну, Семен Петрович очень вам благодарен Это такое приятное производит впечатление. Все эти ребятки так веселы, любознательны, и какие успехи. Удивительно! Это, надо вам отдать справедливость, дивно устроено. — Вот именно доброе дело.

Раг. Да ведь это не я. Мы кое кто собирались, толковали, вот и составилось. —

И. Ж. (К Беклешову). Вот это — школы, образование, я называю истинный прогресс. Не так ли? Вы тоже верно принимали участье?

Бекл. Да, но поддержать это надо много средств.

K. M. Скажите, Семен Петрович, отчего вы не ввели звуковую методу? — она доступнее, мне казалось бы.

Раг. Без сомненья, но у нас не было сначала учителя.

К. М. А еще мне хочется вам прямо высказаться. Пойдемте куда нибудь, чтоб нам не мешали. Я полагаю, что сознательное усвоение гласных не может быть достаточным...

Р. Извините, пожалуйста. Иван Михайлович, Любовь Ивановна, не угодно ли, не угодно ли и вам (к студенту, показывая [на] дверь) к столу.

Л. И. Как у вас славно!

К. М. Сознательное усвоение ребенком гласных не может быть достаточным упражнением при членораздельности. Я бы ввела звуковую методу. Я много думала об этом предмете. Ежели мне будет можно, я займусь в этой школе.

Р. Ах, сделайте одолжение! (К приятелю.) Ну вот, видишь — она не отстанет. — Иван Михайлович, не хотите покурить?

К. М. Позвольте, позвольте, — у меня так много мыслей пришло по случаю этого посещенья. Является вопрос, что вы хотите сделать из этих детей? признаете ли вы развитие каждой индивидуальной личности за несомненное благо, или развитие единиц без общественной инициативы в силу общественных предразсудков?

Р. Конечно, конечно. Мы полагаем возвести каждую личность на ту ступень развития, при которой дальнейший ход по пути прогресса становится удобным. — Извините, П Петр И Иванович , не хотите ли папирос?

К. М. Да по пути прогресса. Но отчего вы отклонялись от своего пути?

Р. Ежели бы мы были совершенно свободны, а то нам мешают высшия власти. (К приятелю.) Теперь не отстанет. —

К. М. Это так. Но что хотите — говорите, я уж сказала вам, что я чутьем своим сознаю... пойдемте сюда (все проходят), погодите, я вам скажу два слова. Это посещение породило во мне такую вереницу мыслей, и я больше стала уважать вас. (Отходят к другому концу сцены.) — Вам не по плечу вся эта убивающая обстановка, затхлая атмосфера, так сказать... нет, позвольте, позвольте, дайте мне договорить! Вы задались мыслью принести свою долю общественной пользы здесь; но вас давит среда, вам нужна более широкая арена — пойдемте, я вам выскажу все, что я хотела сказать.

Р. Извините, мне нельзя. (Уходит.)

< К. М. Господа, мне нужно сказать ему два слова. (К. М. уходит.)

ЯВЛЕНІЕ III.

Ст Студент , Л Любочка , И Иван М Михайлович и Бек Беклешов говорят в стороне.

И. М. (к студенту). Ну что, Алексей Петрович, каково? Вот вы все хвалите Московския воскресные школы. Я думаю — не хуже? Какие открытые лица — вы заметили?

Ст. Ничего особенного, напротив — забитые, и потому я не разделяю этого мнения.

Бекл. Что же, полагаете, что это безполезно?

И. М. Да какже?

Ст. А вот не пить этого вина, а им дать хлеба.

И. М. Ну, ваши утопии! Чтоже, Сергей Петрович дурно делает, и он отсталый?

Ст. Разумеется, отсталый, он не уважает студентов.

И. М. Ну, вас не разберешь. Он делает пользу.

Ст. И мы делаем пользу, когда протестуем. —

Л. Алексей Павлович всех бранит. Мне бы скучно было, коли бы я всех бранила.

Ст. Равнодушие к общественным ранам не есть добродетель.

Л. Нет, вы про Сергея Петровича дурно говорите, — говорите, что он хитрый. Вы всех браните. Папаша, пойдем, посмотрим сад. — (Уходят все.)

Петр. Алексей Павлович, какое вино вкусное (пьет) — попробуйте.

Ст. Чтож, можно. Как живет хорошо, — а либерал тоже! Только и толку от этих господ. Пойдем посмотрим, где они. (Уходят.)

Р Рагоской и К Катерина М Матвеевна .

К. М. Мы с вами стоим выше пошлых условий и потому я прямо скажу вам, что вас давит обстановка и меня душит среда, в которой я принуждена вращаться. Вы человек честный и я вас уважаю (протягивает ему руку), я знаю, вы уважаете меня, хотите испытать жизнь со мною; поедем в Москву, станем в свободный отношения, я буду трудиться пером, вы работайте с своей стороны, и мы докажем этой закоснелой толпе, что жизнь на новых основаниях легка и возможна. Ежели вы, или ваши или мои родные найдут нужным, мы можем сделать им уступку, проделать церемонии брака, — но я не нахожу этого нужным. Я отдамся вам, когда ясно сознаю целесообразность этого поступка. Я женщина, но равноправная всякому мущине и свободная, я жду вашего ответа, прямого и сознательного — да. —

Р. Гм, я не то, чтобы удивлен, я понимаю, что права женщины столь же святы неприкосновенны.

К. М. И сколько раз вы выражали эту мысль!

P. Я чувствую себя истинно признательным за выбор, но я полагаю, что затруднения со стороны родных ваших... и потом пере ехать в Москву... я бы лучше советовал вам держать это дело в тайне до... нынешнего вечера.

К. М. Понимаю, хорошо. Но одно я вам хочу сказать: есть любовь Астарты с кораловым браслетом, плотская, есть Афродиты — изящно чувственная, и есть любовь равноправности: ее я предлагаю вам. — Вы довольны? — (Улыбается.)

Р. Нынче после отъезда гостей я все переговорю.

К. М. У меня еще есть идея. Отчего бы нам не основать комуну, в которой бы жили бедные студенты и все, кто хочет. Мущины и женщины.

Бекл. Рагоской, иди.

Р. Сейчас. — (Уходит.)

К. М. Да, мущины и женщины без различия пола.

ЯВЛЕНІЕ V.

Рагоской и Любовь Ивановна.

Р. Любовь Ивановна, прочли вы эту повѣсть? я нахожу, что замыселъ ея очень хорошъ. Мысль эта справедлива, не правда ли? —

Л. Я не люблю читать летом. Скучно. Зачем вы учите в школе? Какая вам выгода? И веселого ничего нет.

Р. Так. Ну, разумеется, пока не было других интересов. Но я вам хотел сказать. Позволите ли вы мне? —

Л. Говорите, чтож?

Р. Вы бы могли преподавать в школе теорию изящного на опыте — хе-хе!

Л. Отчего.

Р. Только вашим присутствием. —

Л. Что же надобно делать? Я ведь ничего не знаю, Катинька говорит.

Р. Напротив, ваша непосредственная натура более способна воспринять истину отношений, чем...

Л. Вы говорите попроще. —

Первая страница II редакции второго действия "Зараженного семейства". (Рукопись №11).

Р. Ха-ха! Ведь я не всегда объясняюсь с такими личностями.

Л. Вы что хотите сказать?

Р. Каких вы убеждений о браке? Считаете ли вы возможными отношения равенства женщины и мущины? И как вы с вашей грацией могли бы отнестись...

Л. Ей Богу, не понимаю.

Р. Вы так конкретно смотрите на мир, такая девственность в чертах ваших, что жизнь легла бы...

Л. Да вы что хотите?

Р. Как вы думаете, ежели бы вы вышли замуж за человека новых понятий? Я считаю нужным выразить вам свое мнение. Комнаты бы были отдельные. — И свобода, как имущественная, так и личная были бы обезпечены.

Л. Я ничего не думаю, коли бы любила бы, пошла. —

Р. Могли бы вы любить меня?

Л. Да. —

Р. Я, хе-хе! желаю учинить с вами бракосочетанье.

Л. Серьезно? — да.

P. Ну так, как жених, могу ль приложить уста к руке, да?

Все плачут: няня, Марья Васильевна, Студент и Катерина Матвеевна ругают брак. Рагоской сердится.

ЯВЛЕНІЕ 2.382 В окончательной редакции комедии 2-е явление этой сцены соответствует 5-му.

К. М. Дда. Много еще есть субъектов, в сознании которых новые воззрения еще, так сказать, только намечены, а не перешли в плоть и кровь. Дда, я жестоко ошиблась в этом господине. —

Ст. В Рагоском Венеровском то? А вы что думали? — фольговый либерал-акцизный. В них выдержки нет, в этих синьорах. — Мне очень гемороидально на душе...

К. М. (с азартом). Дда, вы были правы. Как унизить себя до брака, до пошлейшего брака, со всеми атрибутами ничтожества, — и с кем? с недоразвитой, с вовсе неразвитой девченкой, с ничтожнейшим субъектом... Ежели бы я была немного ниже, я бы ненавидела ее. Могли ли бы вы так поступить, Алексей Павлович? Меня мучает этот вопрос, вопроc о достоинстве мущины в виду брака.

Ст. Катерина Матвеевна, это не беда, что эти синьоры женятся, пускай, — a беда, что они ломаются, из себя изображают фигуры, противные действительности. Я бы не мог так поступить в силу того, что я от жизни требую мало: книга, папироска и труд, — мне больше не нужно, и я готов на борьбу с... А вы, извините меня — вы тоже способны увлечься, я это замечаю. Вы еще мало проникнуты духом времени, вы горячо сочувствуете, но еще вы не вполне...

К. М. Нет, позвольте, позвольте, вы чем это можете доказать?

Ст. A тем, — что̀ вы тут делаете, в этой помойной яме, где ни одной светлой личности, ни одной живой души? Положим, я, бедняк, из за куска хлеба менторствую с откормленным поганым барченком, которого пришибить бы надо, а у вас есть средства. Для чего ж вы, с вашим развитием, остаетесь здесь? чтож, вы на свадьбе плясать будете? Нет-с, я не так смотрю на жизнь. Вы счастливцы, у вас средства: будь у меня, я бы какой сочинил выход из жизни!

К. М. Какую ж среду вы избрали бы? —

Ст. Я? Я бы не пошел по аудиториям слушать болтовню профессоров — все дурни. Я бы не пошел в здание, называемое университет, я бы затеял дело. Вот наш тоже из се- минарии (ведь самые головы все из семинарий) пишет: в Петербурге делают опыт фаланстера: сходятся, нанимают большой дом, платят сообща, пища сообща, у каждого своя комната, кто хочет — сходятся по двое, мущина и женщина. Женщины заведуют хозяйством. Избирается казначей, эконом. Ежели кто хочет сойтись мущ мущина с жен женщиной , то сходятся, никто ничего в этом не видит, — удивительно просто, не то варварство, что здесь, и живут, каждый работает свое дело.

К. М. Позвольте, позвольте, как это называется?

Ст. Комуной, это есть комуна, попросту община. Так вот-с какая жизнь открывается и у нас в России, а ты коснеешь с каким нибудь поганым баричем в тине. Коли бы средства, я бы учинил почтеннейшую штуку, могу сказать.

К. М. (Ударяет себя по голове). Позвольте, позвольте, знаете что. Это удивительно. Комуна! Это великая мысль. Это удиви удивительно . Новая заря встает на горизонте. Дда, это начало новых начал. Прогресс идет с своим мечем и рассекает мрак. Послушайте, Галицинской Чертковской, чувствуете ли вы в себе силу не изменить призванию новой жизни, да?

Ст. Я бы не уважал себя, ежели бы я мог изменять, как другие.

К. М. Ч Чертковской , я еду в комуну. Вы должны ехать со мной.

Cm. Это значит — учиним скандал. — Чтож, можно.

К. М. Да, я с вами еду в Петербург и начинаю новую жизнь в комуне. Комуна! Один новый звук электризирует меня и возвращает к жизни. Я соберу свои средства — я напишу дяде, чтоб он прислал мне, Да я и работать могу. Я буду продолжать свой труд о политической экономии. Послушайте, вы новый человек. Вы уважаете меня?

Ст. Еще бы, — вы знаете, что мы не говорим приятностей, мы уважаем дело.

К. М. Я предлагаю вам испытание союза в комуне, и я ваша. Вот вам моя рука. Я глубоко уважаю вас, как горячую и широкую личность.

Ст. Вот это честно.

К. М. Поедем, и чем скорее, тем лучше. А Алексей П Павлович , я сильная женщина.

Ст. (Берет руку). Что̀ за жизнь здесь, чего может ждать честная личность, кроме гнета и гнета. Да, вы первая женщина с полной свободой мысли. Но как же поступать? надо обдумать. —

К. М. (Идет к столу). Садитесь, пишите. Мы оставим это письмо и уедем нынче же, мне гадко видеть эту пошлую церемонию. Пишите. (Студент садится и пишет.) « И Иван М Михайлович , я не называю вас дядей, потому что не вижу никакого смысла в этом наименовании; вы человек, и как к таковому я обращаюсь к вам. — Среда тления и порчи...»

Ст. — Прибавить — общественной лжи. Это главное.

К. М. «... общественной лжи, в которой я вращалась до сих пор, задушила меня, я не могу перенести, я еду в Петерб Петербург с Гал Галицинским ».

Ст. Я взял у него вперед жалованье деньги, их надо отдать.

К. М. Вздор. Я напишу в постскриптуме, что он может взять из моих доходов, а я полагаю, что ни у кого, как у меня вы не можете взять легче. Продолжаю: « Гал Галицинской также не перенес всего тления отношений. Мы встали в те условия, которые необходимы людям, ценящим свое достоинство, и потому оставляем вас». (Входит Петруша и прислушивается.)

Ст. Не заключить ли? листок весь.

К. М. Нет, мне нужно еще сказать. «Я уезжаю не тайно, я не буду скрываться, хотя и не буду высказываться, и я уезжаю не так, как бегут неразвитые женщины. Я выше; этого. Я свободна, нашла путь более широкой жизни и избрала его. Я не осуждаю вас, я выше этого.

Post Scriptum. Прошу продать мою землю и прислать мне деньги. 18 рублей Голицинского прошу вычесть из этой суммы».

Петр. Послушай, Катерина. Я тоже не могу жить здесь: семейство есть преграда развития индивидуальности. Меня давит гнет родительской власти, я уеду с вами и стану заниматься естественными науками.

Ст. Вы несознательно это говорите, вы еще молоды.

K. M. Гол Голицинской , мы не имеем право душить молодое чувство, требующее свободы и размах, так сказать. Ну, вот жалкая толпа, — уйдемте.

Пе тр. Я только поужинаю на свадьбе.

К. М. Хорошо, в 9 часов будь на станции.

ЯВЛЕНІЕ 4.

Ст Студент (пъет чай). Что толковать, Катерина Матвеевна, не приобщитесь ли? Не вредно. Синьор же Венеровский сам по себе, а мы сами по себе.

К. М. Напрасно этот человек попадается мне на глаза, я должна ему высказаться. Он [1 неразобр.]

В Венеровский . А, так то-с! А я вас попрошу покорно молчать; а ежели вам не благоугодно будет-с, то я заставлю вас. Мы, действительно умные люди и люди дела, тем то и отличаемся от болтушек, что мы не даем никому взять себя в руки, а сами берем в руки-с. (Подходит к ней и грозит.) Как вы не хвастаете свободой от предразсудков, кое что вам не хотелось бы распубликовать...

К. М. Вы подлец, Венеровский! И это говорит вам не женщина, a человек, да.

В. (Говорит громче). А вы глуповаты, да и недоразвиты.

К. М. Что? Что он говорит? Алексей Павлович, если вы честный человек, вы должны убить этого негодяя. Он оскорбляет меня — я женщина, нет, я человек... но — о, Боже мой, как я его ненавижу! Алексей Павлович, да что вы пьете чай в такую минуту! Петруша спит. (Бросает его чашку на пол.)

Ст. Чтож мне препираться, в чужом деле-с. Анатолий Дмитриевич синьор почтенный, и вы девица уважительная, чтож мне то-с.

К. М. Тут не шутки. Ежели есть в вас те убежденья, в силу которых мы соединились с вами на служенье общему делу, вы обязаны защитить слабого... да иначе, вы такая же дрянь, как и все.

Ст. Право, лучше уладить. — Пустое словоизвержение. Мы один другому не мешаем. —

К. М. — Боже мой! Боже мой! какая вереница мыслей идет.

Входит Л Любочка .

Л. Что это? Катя, ты как? Петруша! Что с ним?

Ст. Ничего-с, синьор Петрилло поспит и будет весел и здрав.

K. M. Этот человек (указывает на В Венеровского ) — подлец и негодяй. —

Л. Поедемте, ради Бог! что это!..