* 22. В. В. Арсеньевой и Ж. Вергани.1856 г. Сентября 8. Судаково.

1856 года. — 8 сентября.

Милые и безъценоя.1 Дата и обращение написаны рукой Н. П. Охотницкой.

Я сейчас приехал в Судаково и попросил Н Наталью П Петровну позволить мне вписать две строчки в ее письме, но это заглавие так смутило меня, что не умещусь в двух строчках. Главное, я хотел просить вас написать тетиньке или мне два слова, а то меня мучает и то, что я написал вам без позволенья, и то, что написал глупо, грубо, скверно. Напишите два слова, сердитесь ли вы за это и как вы сердитесь. А то я думаю и передумываю и даже приехал в Судаково, чтоб разрешить себе этот вопрос. Но Судаково сказало мне много очень хороших, приятных вещей, но всё я остаюсь в неприятном положении сомнения. — Н Наталья П Петровна , разумеется, показала мне ваше письмо, и я совершенно согласен с Катей,2 Вероятно, соседка Арсеньевых Екатерина Васильевна (фамилия неизвестна), упоминаемая в сохранившейся записке В. В. Арсеньевой к Толстому. что надо плакать читая его, и с Н Натальей П Петровной , которая находится в восхищеньи, доходящем до отчаяния: как она может в ее года обо всем вспомнить, мне же особенно нравится то, что вы разрубили гордьев узел сплетен, который заварила рыжая барышня. Брависсимо. Но как это случилось? Продолжаете ли вы также веселиться? Совсем не иронически дай Бог вам побольше. — Как музыка? И вернетесь ли вы и когда? Счастье наше, что есть дети,3 Младшие сестра и брат В. В. Арсеньевой: Евгения и Николай. а то бы вы, я боюсь, совсем исчезли. — Главное, мучает меня то, что я, беспутный человек, осмеливаюсь давать советы кому же? вам, которые приводите Н Наталью П Петровну в отчаянье своей практичностью, а меня в умиление деятельной любовью, которая выражается в ваших письмах. — Прощайте, от души жму вашу руку с шишкой (о которой все таки ничего не знаю) и все таки в беспокойном сомнительном состоянии остаюсь ваш

Гр. Л. Толстой.

Тетинька здорова и наверное знаю, что вас обнимает всегда мысленно изо всех сил.

Как вы поживаете, милые и бесценные M-lle Vergani? Vous ne nous donnez pas signe de vie, et sans plaisanter comme vous savez comme on vous aime à Ясное, vous savez aussi combien de plaisir nous ferait un petit mot de vous. D’après plusieurs sources indirectes nous savons à peu près du moins ce que fait M-lle Valѐrie, mais de votre genre de vie et de vos occupations, je ne puis me faire aucune idée,4 [Вы не подаете нам признака жизни, а без шуток, так как вы знаете, как вас любят в Ясной, вы знаете также, какое удовольствие доставило бы нам маленькое словечко от вас. Из многих косвенных источников мы знаем приблизительно о том, что делает m-lle Валерия, но о вашем образе жизни и ваших занятиях я не могу составить никакого представления,] исключая деятельной любви, выражающейся в проймах и фестончиках. — Но немногие на это способны. Прощайте, Христос с вами. Флинта, краска, лакакунья. Tu! — Пожалуйста не будируйте меня, а будьте паиньки такие же, как я в эту минуту. — Не только не хорошо добрым людям притворяться злым, но даже злым людям лучше притворяться добрыми. —

Александр Петрович5 Александр Петрович— неизвестен. кланяется и приказал написать, чтобы ему непременно были привезены из Москвы сапоги с каблуками и на пробках, работы Брюно. Мерка его при сем прилагает прилагается .6 См. вклейку между стр. 88 и 89.

Женни Вергани— итальянка, служившая гувернанткой и воспитательницей М. Н. Толстой (в 1840-х гг., в Казани), а с 1850 г. — у Арсеньевых.