...покоится на ручке кресел; подле него лежат часы с нарисованным егерем на цыферблате, клетчатый платок,чернаякруглая табакерка; зеленый футляр для очков, щипцы на лоточке. Все это так чинно, аккуратно лежит на...

...другая — новенькая, собственная, употребляемая им более для поощрения, чем для линевания; с другой —чернаядоска, на которой кружками отмечались наши большие проступки и крестиками — маленькие. Налево от доски...

В середине комнаты стоял стол, покрытый оборванной черной клеенкой, из-под которой во многих местах виднелись края, изрезанные перочинными ножами. Кругом стола было несколько некрашеных, но от долгого употребления залакированных, табуретов. Последняя стена была занята тремя окошками. Вот какой был вид из них: прямо под окнами дорога, на которой каждая выбоина, каждый камешек, каждая колея давно знакомы и милы мне; за дорогой — стриженая липовая аллея, из-за которой кое-где виднеется плетеный частокол; через аллею виден луг, с одной стороны которого гумно, а напротив лес; далеко в лесу видна избушка сторожа. Из окна направо видна часть террасы, на которой сиживали обыкновенно большие до обеда. Бывало, покуда поправляет Карл Иваныч лист с диктовкой, выглянешь в ту сторону, видишь чернуюголовку матушки, чью-нибудь спину и смутно слышишь оттуда говор и смех; так сделается досадно, что нельзя...

...которую он больше [9] употреблял не столько для линевания, как для поощрения к прилежанию. Рядом виселачернаядоска, на которой в первом детстве нашем Карл Иваныч отмечал большими крестами невоздержание в постеле...

...чертежей, печка, а за печкой уже извѣстная стѣна съ картами. — Въ серединѣ комнаты столъ съ оборваннойчерной клеенкой, изъ подъ которой видны изрѣзанные края. Кругомъ жесткія деревянные табуреты безъ спинокъ. — Въ этой комнатѣ происходило наше образованіе. Всего памятнѣй мнѣ одинъ уголъ между печкой и доской, въ которой Карлъ Иванычъ имѣлъ дурную привычку ставить насъ на колѣни. Какъ помню я заслонку этой печки, всѣ ея качества и недостатки. Она неплотно затворялась; бывало, стоишь, стоишь, думаешь, Карлъ Иванычъ забылъ про меня, оглянешься, а онъ сидитъ, читаетъ анекдоты Фридриха, и видно, что ему такъ покойно, что онъ думаетъ, что и мнѣ хорошо. Оглянешься, говорю, и начнешь потихоньку закрывать и открывать заслонку или ковырять штукатурку съ стѣны, но ежели по несчастію да отскочитъ (чего и [не]желаешь) большой кусокъ и съ шумомъ упадетъ, одинъ страхъ, право, хуже всякаго наказанія, оглянешься, а Карлъ Иванычъ все также сидитъ и читаетъ Фридриха. Смотришь, вдругъ, о счастіе, начинаетъ подвигать табакерку и нюхать табакъ. Это хорошій признакъ. Обыкновенно передъ тѣмъ, какъ простить и прочесть нотацію, онъ нюхаетъ табакъ. — Видъ изъ оконъ спальни былъ чудесный: прямо подъ крайнимъ окномъ росла старая изогнутая рябина, за которой виднѣлась [10] соломенная крыша старой бани, потомъ акаціевыя, липовыя аллеи и рѣчка, которая течетъ за садомъ. Высунувшись изъ окна, видна была внизу направо терасса, на которой сиживали всѣ обыкновенно до обѣда. Бывало покуда поправляетъ Карлъ Иванычъ листъ съ диктовкой, выглянешь и видишь чернуюголову maman и чью-нибудь спину и слышишь внизу говоръ; такъ сдѣлается грустно, досадно. Когда, думаешь,...

...как она была хороша в эту минуту. Как покрылось легкой краской ее прекрасное лицо, как загорелись еечерныеумные глаза. (Мими, которая подслушивала и подсматривала в щелку, говорила, что это один раз только...

Последняя стена занята была 3-мя окошками. В середине комнаты стоял стол, покрытой оборванной чернойклеенкой, из-под которой виднелись изрезанные перочинными ножами края. Кругом жесткие деревянные табуреты...

...в это время взошел Карл Иванович в синем сертуке и зеленых панталонах, но только показал мне своимичерными, веселыми глазами на угол за печкой и опять поднял плечи и чуть не фыркнул. Я взглянул: лучшее произведете...

...были морщины, как будто только-что она их вымыла горячей водой. На ней был темно-синий шелковый капот,чернаямантилия, и чепчик; съ узенькими, голубыми лентами, завязанными на кожѣ, которая висѣла подъ подбородкомъ;...

...их рассмотрю»... Итак, оставив спор, я прямо пошел на мою квартиру, сложил полдюжины рубашек и паручерныхшолковых штанов. «Фрак, который на мне», сказал я, посмотрев на рукава, «сойдет»... и взял место в Дуврском...

...Fleur’a в свою должность, я вручил ему ключь от моего чемодана с реестром полдюжины рубашек и парычерныхшелковых панталон, — и приказал ему привязать все это на чемодан, приготовить лошадей и попросить ко...

Это уже не разговор, а тоже, что черный фрак, карточки, перчатки — дело приличия. —

...приглаженными волосами, с двумя пуговками на одной фалде фрака и с 2-мя. блестящими самодовольствиемчернымиглазками и с чрезвычайно приятной улыбкой. Он поразил меня, как только взошел. Голову он держал, закинув...

...текст занимает 1—8 лл. Это — последовательное рассуждение о значении воли, хотя набросанное вполне на-черно, частью полусловами, испещренными поправками, где не всегда легко уловить связное изложение, которое...

...виднелся изредка кнут, которым помахивал кучер, его шляпа и фуражка Якова. Я не знал, куда деваться: ничерное от пыли лицо Володи, дремавшего подле меня, ни движения спины Филиппа, ни длинная тень нашей брички, под косым углом бежавшая за нами, не доставляли мне развлечения. Всё мое внимание было обращено на верстовые столбы, которые я замечал издалека, и на облака, прежде рассыпанные по небосклону, которые, приняв зловещие, черныетени, теперь собирались в одну большую, мрачную тучу. Изредка погромыхивал дальний гром. Это последнее...

...к краю брички, я, с захватывающим дыхание замиранием сердца, безнадежно слежу за движениями толстыхчерныхпальцев Филиппа, который медлительно захлестывает петлю и выравнивает постромки, толкая пристяжную ладонью...

...полосах падающего, как сквозь сито, мелкого, прямого дождя и на обмытой, блестящей зелени дорожной травы.Чернаятуча также грозно застилает противоположную сторону небосклона, но я уже не боюсь ее. Я испытываю невыразимо-отрадное...

...двойные рамы бросало пыльные лучи на пол моей невыносимо надоевшей мне классной комнаты, и решал начернойдоске какое-то длинное алгебраическое уравнение. В одной руке я держал изорванную мягкую «Алгебру» Франкера,...

Старичок в чернойодежде, с густыми седыми бровями, встретился мне на узенькой дорожке, ведущей к кельям, и спросил: «что...

...невыразимо приятную задумчивость. Эта нанковая пожелтевшая ряса с протертой подкладкой, эти истертые кожаныечерныепереплеты книг с медными застежками, эти мутно-зеленые цветы с тщательно политой землей и обмытыми листьями,...

к нам, в черномсюртуке или фраке, — вместе с своими большими выпущенными воротничками рубашки, халатом, старостами,...