Федор Иваныч. Ну, ну! Ведь я знаю. Тут худого нет. Он хоть мужик, a хороший малый. Так ты вот что.

Таня. А что, Федор Иваныч?

Федор Иваныч. Поди ты возьми щеточку ногтяную и мыла Тридас. Хоть у меня возьми. И все ты ему остриги когти и вымой чисто, чисто.

Таня. Он и сам вымоет. А это хорошо.

Федор Иваныч. Ну вот хорошо, так и сделай. Да белье вели надеть чистое.

Таня. Это точно. А еще барин приказывали бумагу мужицкую, что утром была, принесть барыне.

Федор Иваныч. Чтож, или соглашаются? Я принесу.

Таня. Да вы мне скажите где? Я снесла бы прямо барыне.

Федор Иваныч. На письменном столе под малым малахитовым преспапье.

Таня. Так я сбегаю. (Уходит.)

ЯВЛЕНІЕ VI.

Федор Иваныч один.

[Федор Иваныч] (садится в кресло). Только привычка одна. А то другой раз сильно сомненъе берет. Ведь тут рассудку ничего нет, а одна глупость. Положим, все благородно, да ужь очень легок рассудком. Я понимаю, что суеверия (еще Вольтер нападал), суеверия низкие, как у нас домовые, порчи — все это вздор. А другой раз подумаешь, у образованных тоже. Ну что тут? Ведь я раз присутствовал. Ничего нет, фокусы одни. А уж эти с Семеном и не поймешь что. Не субреточка ли наша затевает что? Должно, она. Ну, Бог с ней! (Надевает pince-nez и рассматривает альбом.) Это являющийся дух — обман. Вон Турка.

ЯВЛЕНІЕ VII.

Леонид Федорович. Что, готово?