— Я думаю, богатые люди бьют медведей, мужиков поят — все это дурно. Отчего бы им не сделать добро? Мне нужно бы только 80 рублей. А не хотите, мне все равно, — гневно сказала она, невыгодно для себя объяснив упорный и серьезный взгляд, который Нехлюдов устремил на нее.

— Напротив, я очень благодарен вам, что вы мне дали случай... Когда она поняла, что он соглашается, она вдруг покраснела и замолкла. — Я сейчас принесу, — сказал Нехлюдов.

Он вышел в сени и тут же застал офицера, который подслушивал их разговор. Он, не отвечая на шутки товарищей, достал из сумки деньги и понес ей.

— Пожалуйста, пожалуйста не благодарите. Я вас должен благодарить.

Нехлюдову приятно было теперь вспомнить все это, приятно было вспомнить, как он чуть не поссорился с офицером, который хотел сделать из этого дурную шутку, как милый француз, несмотря на свое легкомыслие, поддержал его и как он еще ближе сошелся с ним, и как вся охота была счастливая и веселая, и как, возвращаясь назад, когда он укутывался в шубу, которая вся была засыпана, так же как и шапка или лошади, шедшим мягким снегом, ехали назад опять под сплетавшимися ветвями по нескончаемому лесу, изредка вспоминая о радости глазастой, жилистой Веры Ефремовны, и как ему хорошо было. Через четыре года он получил от Веры Ефремовны письмо без еров с благодарностью и 100 рублями, но которые, если они ему не нужны, она просила вернуть ей на добрые дела. Нехлюдов отослал ей назад эти 100 рублей и потом совсем забыл о существовании Веры Ефремовны до нынешнего дня.

Очевидно, Вера Ефремовна была революционерка и за какие нибудь революционные дела была в тюрьме.

Революционеры и всегда возбуждали в Нехлюдове чувство неприязни и гадливости, которое усилилось особенно после первого марта. Но Веру Ефремовну он все таки решил непременно повидать и помочь ей, если можно.

«Ведь это подлость и ложь, — сказал он себе. — Разве я не вижу, что вся причина всей этой бедности, всех страданий та, что я считаю себя вправе владеть землею? Если хочешь сделать то, что требует справедливость и совесть, то не в наймы отдавай землю, а так отдай, всю отдай, откажись от своего незаконного права. Но как это сделать? Отдать так, как я тогда это сделал с отцовской землей. Тогда вправду говорили о том, что мужики не поправились, а только больше пили».

— Нет, брат, шалишь! Должно, пронюхал, что от царя отборка земли выходит, так дай, мол, отпишу.

— Эх, не дадут они ему мужика поднять, убьют, как того, батюшку!

К утру только Нехлюдов заснул и потому на другой день проснулся поздно.

В полдень шесть выбранных мужиков, приглашенных приказчиком, пришли в яблочный сад под яблоки, где у приказчика был устроен стол и лавочки.

Из шести пришедших мужиков больше всех обращал на себя внимание Ермил Антонов, широкий красивый старик с завитками полуседой бороды, как у Моисея Микель Анджело, и седыми густыми вьющимися волосами вокруг загорелого и оголившагося коричневого лба. На нем был новый кафтан, большая шапка и сапоги. Это был когда-то богатый мужик-ямщик, гонявший пять троек на почте. Он держал пять наделов на четыре сына. Это был человек не быстрого ума, но серьезный, представительный и строгий. Второй был маленький, кривой, Степан Пелагеюшкин, печник. Это был когда-то песенник, весельчак, шутник, по дому хозяин и человек расчетливый. Он был одет в плохую поддевку и плохие сапоги. Третий был Онисим Жидков, высокий, худой, остроносый, с маленькой бородкой, здоровый работник и умный человек и грамотный. На этом была поддевка суконная и сапоги бураками. Четвертый, Петр Камушкин, был тот самый беззубый старик, который на сходке закричал решительный отказ на все предложения Нехлюдова. Этот старик был первым хозяином в деревне.427 и у него было тысячи три денег. Между тем он не умел считать дальше двадцати. На нем был черный кафтан и новые лапти и онучи. Пятый был невысокий свежий старик с белой бородой и хитрыми улыбающимися глазами. Это был Осип Наумыч, пчеловод, считавшийся колдуном, ловкий на всякое дело, деспот, но зато и самоуверенный и хвастливый свыше своих способностей. Шестой был Михайла Фоканычев, сморщенный старик, высокий, хромой, с клинообразной бородкой и добродушным лицом. Это был тоже пчеловод.428 Зач.: и первый богач в деревне. Он был в башмаках и высоко и туго умотанных белых онучах.

Нехлюдов в этот раз не чувствовал никакого смущения, потому ли, что крестьян было меньше, или потому, что он был занят не собой, a делом.

С тех пор как она все высказала Нехлюдову и отвергла его, она429 в своем сознании стала если не выше его, то достойной его, она опять полюбила его. А полюбивши его, она бессознательно покорилась ему. постоянно колебалась между страстной любовью и такой же ненавистью к нему. Она согласилась поступить в больницу только потому, что он хотел этого, и осталась в ней потому, что знала, что это было приятно ему. Ей было не хорошо. А в больнице даже хуже, чем было в камере. Хуже было от того, что, кроме того, что был тяжелый труд, от которого она отвыкла, не было товарок, к которым она привыкла, в особенности же от того, что сиделки, зная, кто она была, презрительно чуждались её; мущины же, фельдшер и сторожа, также презрительно, как те, чуждались, но искали с ней сближения.430 А в это время ей особенно противно стало заискиванье мущин. Но она оставалась тут потому, что он хотел этого. Она радовалась тому, что показалась ему в больничном фартуке.