— Скажи воинскому начальнику, что Хаджи-Мурат приехал и мне надо видеть его.
— Где Иван Матвеевич?
— Да что случилось? Зачем вам?
— Хаджи-Мурат приехал, спрашивает Ивана Матвеевича.
— Да что, вы с ума сошли?
— Стоят у крыльца.
— Иван Матвеевич в канцелярии. Подите, что ль, кликните. Да не может быть? Да зачем же он сюда? — всё спрашивала Марья Дмитриевна, спуская однако рукава своего платья.
— Да кто ж его знает.
— Ну так идите, зовите Ивана Матвеевича, — сказала Марья Дмитриевна,1045 спуская рукава ощупывая рукой шпильки в своей густой косе и самую косу, и вместе со мною вышла на крыльцо своей молодецкой походкой.
Всадники всё еще стояли, как я их оставил. Офицер поздоровался с Марьей Дмитриевной.
— Он самый, — повторил офицер.
Хаджи-Мурат же, вероятно, поняв1048
то, что происходило между Марьей Дмитриевной и офицером
, что говорили о нем, улыбающимися глазами посмотрел на миловидную русскую женщину и покачал головой.1049
В подлиннике отчеркнут текст с надписью на полях:
Канцелярия была недалеко, и я застал Ивана Матвеевича, сердито распекающего писаря. Когда я рассказал ему, в чем дело, он поморщился и крякнул. Ему страшна была ответственность, но послал принести себе шашку, по дороге надел ее и, не переставая курить и ворчать на начальство, подошел к своему дому. У крыльца стояли спешившиеся только конвойные — восемь казаков и четыре горца, и держали в поводу лошадей: горского офицера и Хаджи-Мурата. Очевидно, Марья Дмитриевна без него взяла их в дом. И это не понравилось ему, и он тут же распорядился очистить для приезжих квартиру Лебедева, отставного солдата, и вошел в дом.