Очень коротко что-то записывал. Говорил про несвезенный хлеб, которого много везде в поле: дожди, гниет. До самого Орла не выходил из вагона. В Орле, выйдя из вагона, был очень бледен, шатался. Я хотел поддержать его за предплечье, но Л. nbsp; Н. отодвинулся. До самого отъезда гулял один в конце длинного перрона, где никого не было. Из ехавших с нами в поезде почти никто не знал, что едет Л. nbsp; Н.; то же и в Орле на станции и в поезде из Орла; только машинист нашего поезда из Орла в Благодатную узнал Л. nbsp; Н. и рассказал, что он был у него в Москве просить места, помощи; он было опустился — страстно играл в биллиард, пьянствовал, в одних лохмотьях остался. Л. nbsp; Н. тогда внушил ему веру в себя, советовал взяться за работу, какая найдется, хоть менее оплачиваемую, преодолевать в себе страсти, дурные наклонности, бога искать, божественные книжки читать. И он перевернул с того дня свою жизнь. Теперь, в разговоре со мной, интересовался книгами Л. nbsp; Н., записывал себе заглавия «Круга чтения» и других, хочет купить их для себя и для детей, а то покупает Пинкертона и ему подобных, платя за книгу (выпусками) до пяти рублей. По пути встретились и говорили с Л. nbsp; Н. nbsp; Михаил Львович и его тесть, В. nbsp; П. nbsp; Глебов, Алексей Данилов, едущий из Баку в Кочеты. Л. nbsp; Н. спрашивал его про жизнь в Баку.

— Безнравственная — от множества денег, которые зарабатывают рабочие на заводах; их до 60 тысяч; сам же город имеет 300 тысяч жителей, преобладает татарский язык, много армян, евреев.

Приехали в Кочеты в седьмом часу. За обедом: Елена Петровна, жена старшего сына М. С. Сухотина, смутилась перед Л. Н., что ест мясо. Л. Н. рассказал про антропофагство, как его описывает Фоа (у негров Центральной Африки). Как предпочитают мясо женщин и особенно детей, как их предварительно выкармливают.

— Вот, на ваше мясоедение через 30 лет так будут смотреть, как на антропофагство.

Возражения.

Л. Н.: Если не через 30, то через 100 лет.

Шахматы. Винт.

16 августа. Л. Н. рано встал, читал, сидя в халате, до 9.15, потом пошел гулять. Хотя лучше себя чувствует, чем вчера, все-таки плохо, слаб, не завтракал. Пополудни отдыхал, лежал до 3.15, потом недолго погулял. В 4 часа пришел на террасу к чаю, где были, между прочим, сегодняшние гости: студент С. П. Извольский, сын прокурора Святейшего синода, отлучившего Л. Н. и кающегося из-за этого; говорит, что сделал это не отец, а другие члены Синода. Приехал с двумя товарищами: кн. Мещерским и сыном английского помещика в Ирландии Гвиннессом.

Читали вслух Л. Н-чу письма — ответы на анкеты — здешних и окрестных крестьян и крестьянок: что̀ им нравилось в вечерних чтениях учителя Дорика — правоведа И. М. Диомидова. Большинство высказывалось за Евангелие, жизнь Серафима Саровского и иных подвижников и за чтения по земледелию; некоторым нравилось «Чем люди живы», иным — туманные картины. Большинство желало и благодарило за «божественное чтение», заявив что «сказки» (Гоголя и Семенова) им нежелательны. Некоторые желали «историческое чтение». Л. Н. интересовали эти ответы. Они совпадают с тем, что он давно чуял и чует — что народу нужна правда божественная.

То, что крестьяне не желают «сказок», Л. Н. счел натуральным: «Это так. Они выдумок не любят, скорее историческое и биографическое».

Иван Михайлович провел анкету среди детей, пьют ли водку и кто их угощает? Выходит, что пьют все, начиная с четырех — шести лет, угощают их родители, и что вреда в питье взрослые не видят.

Это Л. Н. поразило, и он жалел, что мы не привезли плакатов «Посредника» против пьянства.

— Иван Михайлович, вы говорите против пьянства, а у нас случилось, — Л. nbsp; Н. рассказал о приходивших к нему неделю тому назад, сначала бабах, а потом 41 хозяине всей деревни (Большие Озерки — 41 двор), растаскавших воз водки. Проезжал мужик-старичок, с двумя возами водки, которую вез в монополию. Одна лошадь у него повалилась, позвал мужика помочь и вместе выпили полбутылки. Старик опьянел и стал угощать подошедших. После свалился с ног. Прибежала вся деревня и растащила воз водки. «Я, как овца благая, себя не помню, бегу», — рассказывала Л. nbsp; Н. баба, таскавшая водку. Они советовались с Л. nbsp; Н., потому что становой предлагает им внести 410 рублей, сколько стоила водка, и дело прекратится. Л. nbsp; Н. советовал подождать обвинительного акта, думая, что они могут выйти безнаказанными. Л. nbsp; Н. спрашивал Михаила Сергеевича, кто их будет судить* Кончилось дело тем, что те бабы, которые добросовестно признались, что таскали, присуждены были к трем месяцам тюрьмы и отсидели, некоторые с детьми; а тех, которые не хотели признаться, освободили..

Вчера вечером была игра, каждый записывал на один листок 12 самых великих людей, а на втором — самых любимых, исключая Христа и Толстого. Л. Н. и Софья Андреевна написали только по одному листку, у них одни и те же любимые и великие люди. Л. Н. написал: «Эпиктет, Марк Аврелий, Сократ, Платон, Будда, Конфуций, Лао-тзе, Кришна, Франциск Ассизский, Кант, Шопенгауэр, Паскаль».

Оказалось, что Гус получил три балла. Моего между ними не было. Будда получил пять баллов. Большинство же — шесть баллов — получили Наполеон и Александр Македонский.