— В деревне тоже есть люди, которые живут гипнозом, инерцией. Как ему о вере не хочется слушать, потому что ему нужно бороться со священником: «Почему мне бороться?»

Прощаясь, Л. Н. сказал обоим:

— До свидания, до весны. — И что если будет в Москве, увидится там с ними.

Иван Васильевич: Я в Москве виделся с вами.

Л. Н.: Тоже давили меня? — и ушел.

За обедом Софья Андреевна:

«Это ужасно!» (говорила про давку, когда толпа провожала Л. Н. к поезду).

За обедом: Софья Андреевна, Александра Львовна, Ольга Константиновна с детьми, Варвара Михайловна. Кроме цветов на столе и праздничной одежды Софьи Андреевны, Александры Львовны, ничто не напоминает, что сегодня сочельник, никакого намека в разговорах на него. Софья Андреевна говорила только о гостях, которые желают приехать на праздник, и кого на когда позвать. За обедом, по поводу не помню чего, Софья Андреевна произнесла:

— Я не была бы так глупа, если бы я бывала за границей.

Л. Н.: Неужели ты за границей не была? Удивительно! Я думаю, никто не поверит.

Потом позже Софья Андреевна упрекала Л. Н., что делал гимнастику с Илюшком, перевертывал его в воздухе и готов проделать ее и со мной (перевернуть меня в воздухе), что неблагоразумно, что может себе кость сломать, что-де у стариков они хрупки.

Л. Н. ( шутя): Что значит за границей не была!

Веселый хохот.

Ольга Константиновна рассказала про китайцев (мужей, жен, детей), которых видала на вокзале в Туле: на коромыслах несли свои пожитки. Женщины в шароварах, и у них маленькие ножки, по которым их можно отличить от мужчин. Маленькие дети за спиной. Все тепло одеты: наверное, северные китайцы.

Л. Н. интересно было это сообщение, расспрашивал, задавал вопросы о них. Л. Н. после обеда зашел к воронежскому крестьянину и в 10 часов, когда за чаем увиделись, и меня спросил, был ли я у него (крестьянина). И напомнил мне, чтобы заглядывал к нему.