— А по-болгарски?
— Уж совсем нет.
— Как же им отвечать?
— По-русски.
Когда я в 10.15 пришел в залу, застал Л. Н. с Софьей Андреевной, играющих в четыре руки. Александра Львовна и Варвара Михайловна ушли спать. Л. Н. вышел в 10 часов к чаю в залу и сказал:
— Сегодня хочется или в карты играть или в четыре руки на фортепиано.
— Л. Н. отвык совсем от игры. И мне с ним, тоже не игравшей, трудно, — говорила Софья Андреевна.
Играли симфонию Гайдна и по нескольку раз повторяли отдельные части. Играли с час.
Перевязывал рану на ноге Л. Н. Он говорил мне:
— Хорошая статья индуса, хочу ему написать.
Вчера я показал Л. Н. статью в «The Vedic Magazine», №4, «Plato and Shankaracharya».
Л. Н.: Я люблю индийскую философию. Завтра напишу ему
2
Ст. Пандита Прабху Датт-Шастри. В письме от 21 окт. Т. поблагодарил редактора этого журн. Рама Дева за присланный №(т. 80, с. 155).
. Две крайности у молодых людей*
Л. Н. имел в виду наших русских и европейских.: игнорирование того, что думали старые, а у индусов (и у нас) — вера в авторитетность, придавание значения и объяснение каждого слова их (индусских) мудрецов (и нашей Библии), которых они и не говорили, а писавшие их переврали.
Главная черта домашней жизни у Толстых нынче та, что несуетливо. Л. Н. так спокойно и, по-моему, так плодотворно работает, как никогда. Гостей, посетителей очень мало** И прохожих сегодня всего три человека.. О политике никто не говорит. Софья Андреевна спокойна, не раздражена ни семейными, ни хозяйскими, ни издательскими, ни политическими (казни), ни общественными делами, ни высылкой Черткова, Гусева, полемикой с кем бы то ни было. Отпала и та доза суетливости, которую вносил Чертков, особенно когда бывал возбужден и рассказывал Л. Н-чу подробно о множестве дел. И та доза задорливости, которую вносил Гусев, волновавшись обидами, причиняемыми правительством единомышленникам и революционерам.
15 октября. Л. Н. утром поздно, в 8.30, проснулся. Звонил, никто не услышал. Когда я перевязывал ногу уже насухо, одной ватой, чтоб беречь струп, Л. Н. сказал:
