Пишо сел за фортепьяно и изящно и просто сыграл несколько ноктюрнов Chopin, остальные господа разговаривали между собой о вседневных вопросах. — Алберт изредка поворачивался и на мгновение открывал глаза. Несколько раз пробовали будить его, но он не выказывал ни малейшего признака жизни.
— А ведь он не спит, — шопотом сказал сын министра, уловив беглый взгляд, который Алберт, открыв глаза, бросил на них. — Он должен быть плут, — прибавил он.
Разговор снова отошел от Алберта, и прошло с полчаса. Вдруг Алберт потянулся, все оглянулись на него. Алберт, открыв глаза, смотрел вверх, и на лице его сияла счастливая самодовольная улыбка человека, находящагося в совершенном согласии со всем светом и с своей совестью. Увидав новые лица, он привстал и поклонился. Хозяин дома познакомил его со всеми и предложил содовой воды. Алберт выпил, но не мог еще твердо стоять на ногах.
— Не хотите ли поесть чего-нибудь?
Он задумался.
— Ах да. Я бы съел кусочек чего-нибудь. Я давно ничего не ел; а потом будем музицировать.
Аленин подошел к музыканту и, устремив на него строгой холодный взгляд, стал его спрашивать.
— Что, вы имеете какую-нибудь службу? — спросил он.
— Нет, ни... нет, — испуганно отвечал Алберт.
— А вы были, кажется, прежде в театре, мне говорил Делесов.
— Да... нет... теперь не хожу.
— Я был вчера в Травьате, — сказал Аленин, обращаясь более к Делесову, чем к Алберту, — Бозио была очень хороша; а нынче уж для вас Вильгельма Теля пропустил.
— О, Вильгельм Тель! Божественный
— Вы любите