Вчера весь день провела в искусстве: утром плохая выставка русских художников в Историческом музее
8
XX периодическая выставка картин Московского общества любителей художеств.
. В сумерки — прекрасная панорама «Голгофа» Стыки. Хорошо то, что художник не пренебрег ни одной фигурой, ни одним деталем. Все обдуманно, все — tout est soigné!*
тщательно обработано (франц.).
9
По словам В. Ф. Лазурского, Толстой находил панораму Яна Стыки «интересной, хотя лица в ней слишком банальны» («Дневник В. Ф. Лазурского». — ЛН, т. 37/38, с. 501).
Вечером квартетное. Играли квинтет Аренского, бодрая, мелодичная музыка. Моцарта «Divertimento» — превосходно. Менее мне понравился квартет Шумана. На концерт в пользу приюта окончательно решилась и взяла залу на 17 марта, и вчера в канцелярии попечителя мне лично дали разрешение на чтение начала повести Льва Николаевича «Кто прав?»
10
Выбранный для прочтения на концерте отрывок из повести Толстого был предварительно представлен в цензуру, т. к. начальство, по словам С. А. Толстой, опасалось шумного успеха Толстого. «Полицеймейстер Трепов, — писала она, — мне делал запрос о том, не могу ли я усмирить публику в том случае, если будут шум и беспорядок» ( Моя жизнь, 1901). См. Дн.
26 марта.
. Робею, что плохо удастся весь вечер. Занята разбором и перепиской моих писем к Л. Н. за всю жизнь, что могла собрать. Какая трогательная история моей любви к Левочке и моя материнская жизнь в этих письмах! В одном удивительно характерно мое оплакиванье жизни духовной и умственной, для которой я боялась проснуться, чтоб не упустить моих обязанностей жены, матери и хозяйки. Письмо писано под впечатлениями музыки (мелодий Шуберта), которой занималась тогда сестра Л. Н. — Машенька, заката солнца и религиозных размышлений
11
Письмо С. А. Толстой от 7 декабря 1864 г. — ПСТ, с. 49—51.
.
Писала много писем: Стасову
12
Письмо С. А. Толстой от 21 января 1901 г. — Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка. 1878—1906. Л., 1929, с. 257—258.
, Рутцен, брату Степе и проч.
Льву Николаевичу получше, был Усов-доктор, нашел его положение хорошим. Слякоть, оттепель, грязь, и это скучно. Вечером гости: Тимирязев, Анненковы, Маклаков, Гольденвейзер. Я вяла и чего-то жду.
Сегодня известие от Маши бедной, что ребенок опять в ней умер и она лежит с схватками, грустная, огорченная обманутой надеждой, как и Таня
13
Письмо М. Л. Оболенской к Толстому от 26 января 1901 г. ( ГМТ). Письма Толстого к ней от конца января и 15 февраля см. — ПСС, т. 73, с. 30, 35. См. Дн.
12 февраля.
. Мне все время плакать хочется и ужасно, ужасно жаль бедных моих девочек, изморенных вегетарианством и принципами отца. Он, конечно, не мог предвидеть и знать того, что они истощаются пищей настолько, что не в состоянии будут питать в утробе своих детей. Но он становился вразрез с моими советами, с моим материнским инстинктом, который никогда не обманывает, если мать любящая.
Сам Л. Н. эти дни бодрей, лучше себя чувствует. Вчера он вечером ходил к Мартыновым, где был вечер и танцевала наша Саша. Я не поехала туда, ничего не радует и ничего не хочется, так со всех сторон много горя.
Мне уже не бывает ни от чего весело. Я, к сожалению, знаю жизнь со всеми ее осложнениями, и мне жаль моего юного, милого Мишу, бесповоротно вступившего на новое поприще. Но слава богу, что с женой своего уровня, да еще такой любящей.
Из церкви поехали к Глебовым, там великий князь был особенно любезен со мной, и мне неприятно сознавать, что это льстило моему самолюбию так же, как льстили разговоры при выходе из церкви: «А это мать жениха». — «Какая сама-то еще красавица».
Миша был радостен и Лина тоже. Провожали мы их на железную дорогу. Все шаферы, молодежь, любившая Мишу. Навезли цветов, конфект, пили шампанское, кричали «ура». Я рада, что молодые поехали в Ясную
