— Что вы, как зачумленные, от народа бегаете? — сказала она Соне. — Добро Наташа, все жениху письма пишет, а ты что?

— Марья Дмитриевна, у нас несчастье, мне вам надо сказать наедине...

— Что, платье разорвала?

— Ну, после дочитаешь П. И. Ну, что за важное дело? — сказала она, когда братец ушел.

— Марья Дмитриевна, Наташа отказала Болконскому, она влюблена в Курагина, она в тайной переписке, она сейчас получила от него письмо.3884 Я боюсь, что она сбирается бежать — Соня зарыдала.

Марья Дмитриевна сидела неподвижно, нахмурившись, глядя перед собой.

— Хорошо, очень хорошо, — сказала она. — Это в моем доме. Хорошо уваженье. Ну, долго будешь хныкать. Утри. Утри. Ты читала письмо от этого?

— Читала.

— А кто переносил?

— Дуняша...

— Позвать Дуняшку ко мне, — крикнула Марья Дмитриевна. Через полчаса в руках Марьи Дмитриевны было письмо Наташи к Анатолю.3885 в котором она писала, что в десять часов она выйдет на улицу, соглашалась на

«В десять часов я буду у ворот» было написано в этом письме. Марья Дмитриевна с письмом в руке вошла к Наташе и, безжалостно грубо называя ее, уличила ее и, не слушая ее, заперла ее на ключ и вышла.

В половине десятого у крыльца дома, занимаемого Долоховым, стояли две ямские, московские, щегольские тройки.3886 в передней сидел краснорожий Анатоль3887 ходил по комнате, с беспокойным лицом поглядывая на часы Долохов в столовой говорил с щеголем, тверским, знаменитым в то время ямщиком Балагой. Балага толстый мужик плотный, с красной шеей, румяный и курчавый парень лет двадцати пяти сидел перед Долоховым и пил пунш. — Это, батюшка Федор Иваныч, — говорил он, — дело рук наших. По Москве и Долохов сидели за3888 ужином столом, кончая обедать.

— Я тебе говорю: съешь и выпей, — сказал Долохов Анатолю, который ходил по комнате.

— Не могу, ma parole d'honneur,3889 [честное слово,] не могу, не хочется, — отвечал Анатоль,3890 глядя на часы. — Право пора. А Балага на мгновенье останавливаясь. — Отчего ж его нет до сих пор? — сказал он.