— Эта в локонах — jolie femme, charmante petite,3610 [хорошенькая женщина, прелесть,] — сказал Анатоль. Он не мог говорить иначе, как всё французское о женщинах.
— Я не нахожу.
— Да, знаю, ты в ту был влюблен, в маленькую, худенькую.
Долохов нахмурился.
— Не говори об ней, — сказал.
— Ха, ха, ха, — засмеялся. Вот не знаю, где такие женщины, qui ne veulent pas de nous, quand nous voulons d’elles?3611 [которые не хотят нас, когда мы хотим их?]
— Я тебе говорю — цыганки.
— Поедем к цыганкам. А не дурна. — Анатоль смотрел на Наташу, которая, действительно, с отцом сидела в третьей ложе. Наташа [видела], что Анатоль и Долохов смотрели на нее, и она смеялась, говоря что-то отцу, и не смотрела на них, но лицо ее светилось уже тем блеском и прелестью, которое придавало ей восхищение других. Восхищение усиливалось, и прелесть усиливалась. (Она знала, что Анатоль и Долохов были львы Москвы; ей обещала обоих показать ныне вечером Жюли, и Наташе досадно было, что они не обращали на нее внимания). Теперь cercle vicieux3612 [заколдованный круг] установился между ей и Анатолем через весь театр.
— Délicieuse cette petite,3613 [Эта девочка очаровательна,] — сказал Анатоль и во время пиесы не смотрел на башмачки, а, повернувшись назад, на Наташу. Она, разумеется, только смотрела пьесу, ни разу не взглянула на него, но всё хорошела, и Анатоль влюбился по своему.
Марья Дмитриевна Ахросимова опустилась после смерти трех сыновей. Она молчала и только представляла своей фигурой.
Анатоль с Наташей встретились, как старые знакомые, не вследствие знакомства в Петербурге, а вследствие театра.
В Москве не чаи, как в Петербурге, а ужины. Победитель Анатоль. Они сейчас же уселись за стол. Старый граф о
Он поддается направлению времени, с Марьей Дмитриевной. Подошел к Анатолю.
— О чем вы, о доме в деревне? Вот приезжайте, посмотрите. Анатоль, как милость делает, признает, что у нее для него достаточно хороша нога. С женщинами даже не глуп.
