«Как могут они ее слушать, и как она может так искусно притворяться, что она всё это понимает, и что она не дура?» — думал Pierre, слушая свою жену. Vous voyez, comme nous lançons nos fusées, mais elles sont suivies immédiatement par l’obscurité. [Видите, как мы пускаем ракеты, но тьма идет за ними следом.] Hélène говорит. Всем кажется умно, кроме Pierr’a и князя Андрея. Государь в Петербурге с поврежденной ногой. Слава богу лучше. Графиня рассказывала про знаменитый торжественный спектакль, в котором играл Racin’a Talma, и оба императора сидели перед сценой на эстраде на двух приготовленных им креслах, и как, когда Talma сказал:

«L’amitié d’un grand homme est un bienfait de dieu».

— Des dieux, comtesse, s’il est permis de rétablir Racine,3202 [«Дружба великого человека — дар бога». — Богов, графиня, ежели вы разрешите восстановить Расина,] — поправил один из французского посольства.

— Ah! je ne suis pas monodéiste,3203 [О, я не исповедую единобожия,] — сказала графиня.

«И от кого она выучилась и запомнила это слово», подумал, наливая себе вино, Pierre, «и догадалась сказать — не понимаю. А я ведь знаю, что она дура и не понимает ничего того, что говорит». Pierre много пил, как заметил князь Андрей. Графиня продолжала рассказ, состоявший в том, что, когда Talma произнес эти слова, император Александр, мы все видели, [взял] руку императора Наполеона и пожал ее.

— Вы не можете себе представить впечатление на нас. Все затаили дыхание.

Князь Василий доканчивал фразы дочери и значительно мычал, как бы говоря этим: «Ну, что же un grand homme, un génie. Eh bien, je n'ai jamais dis le contraire».3204 [великий человек, гений. Ну, что же, я этого никогда не отрицал.]

Анна Павловна принимала участие в этих разговорах и не отказывала в легком восторге и глубоком уважении к «sa majesté l’empereur des français»,3205 [его величеству императору французов,] как она его теперь называла, но в ее восторге был оттенок некоторой грусти, долженствовавшей относиться к особенности взгляда ее высокой покровительницы на новый союз России. Она признавала Наполеона гением, оказавшим большие услуги революции и понявшим свои выгоды в союзе с Александром, но она всё соболезновала о разрушенном старом порядке вещей и была всё-таки par conviction dans les bons principes.3206 [по убеждениям за строгие принципы.] Одно, в чем она вполне сходилась с графиней, это был ее страстный восторг вообще к французам. — C’est la reine des nations. Être français et avoir un titre de noblesse,3207 [Это глава всех наций. Быть французом и принадлежать к дворянству,] — говорила она. Князь Андрей, как всегда в гостиной, вступал и даже держал разговор, весело и колко противореча. Он, который всегда так охотно бранил русских, не мог удержаться от некоторых не понравившихся Анне Павловне замечаний о том, что поэтому лучше бы перейти в подданство Наполеона и никогда бы не воевать с французами.

— Да, это было бы гораздо лучше, — сказала значительно Анна Павловна.3208 Pierre всё время не вступал в разговор, но перед вечером, когда он сказал жене, что князь Андрей желает познакомиться с Сперанским, и графиня обещала это сделать, он вступил в разговор, зашедший о Сперанском, и бестактно и неприятно для всех восхищавшихся в этом обществе Сперанским, начал умно и горячо, но длинно излагать причины своего несогласия со всеми намерениями Сперанского. начал доказывать ошибки Сперанского.

Pierre шутил и изредка блеском своей французской болтовни, несмотря на невыгодное положение мужа в гостиной жены, обращал на себя внимание. «Да, это ничего, не обращайте внимания, это мой муж», при этом говорило выражение лица графини.

3209 На другой день у князя Андрея были дела с тестем, необходимые выезды, явления, так [как] он всё еще был военный. С вечера, разойдясь из гостиной графини, Pierre поехал в клуб и, когда вернулся, Андрей уже спал. На другой день Андрей рано выехал по делам, обедал у тестя, вечером был в том доме, где его обещали познакомить с Сперанским, и только вечером вернулся домой и вошел в низенькие накуренные комнаты Ріеrr’а, с которым они целые сутки не видались. У Анны Павловны J. Maistre. Всё держится печаль о легитимизме. Кат[олические государи] царствуют долго. Монета, университеты, библейское общество Юнга Штиллинга, старики.

— Как я рад, что я тебя застал дома, — сказал князь Андрей, расстегнувшись, ложась на отоманку и потирая лицо руками.

Pierre знал это выражение в лице Андрея, знал и любил его. Он положил свои тетради и, закурив трубку, попокойнее уселся против друга.3211 Князь Андрей много видел людей в этот день, много спорил, много получил впечатлений, задирающих и неудовлетворенных. После своей деревенской жизни, где каждая мысль, каждое впечатление додумываются до конца, он чувствовал себя спутанным и усталым. Ему хотелось, высказавшись, привести всё это в ясность. — Боже мой, как на свете людей мало, — сказал Андрей. — Всё дураки, всё дураки, всё разумные дураки — вот что ужасно.

— Eh bien, savez vous, mon cher, je reste à Pétersbourg, on m’a fait des propositions que je ne puis refuser.3212 [Знаете, милый мой, я остаюсь в Петербурге. Я получил предложения, от которых не могу отказаться.] И в самом деле, такое время, такие перевороты, так кипит всё, так трещит гнилое, старое, что нельзя удержаться не дать и свой coup de main.3213 [не приложить своей руки.]

— Вот как! Как я рад, — сказал Pierre. — Где же?