Между Нордстон и Левиным существовало то нередко встречающееся в свете отношение, что два человека, оба хорошие и умные, презирают друг друга всеми силами души, презирают до такой степени, что не могут даже серьезно обращаться друг с другом и не могут даже быть оскорблены один другим.

Графиня Нордстон тотчас же накинулась на Левина.

— А! Константин Дмитрич! Опять приехали в наш развратный Вавилон, — сказала она, подавая ему крошечную желтую руку и вспоминая прошлогодния еще его слова, что Москва есть Вавилон. — Что, Вавилон исправился или вы523 переменились испортились, — прибавила она, с524 злой усмешкой оглядываясь на Кити.

— Я очень польщен, Графиня, тем, что вы так помните мои слова, — отвечал Левин, сейчас же по привычке входя в свое шуточное враждебное отношение к Графине Нордстон. — Верно, они на вас очень сильно действуют.

— Ах какже, я все записываю. Ну что, Кити, ты опять каталась, а я ездила утро к своим друзьям.

И она начала разговор с Кити. Левин собрался встать и уйти. Как ни неловко это было, ему все таки легче было сделать эту неловкость, чем остаться весь вечер и видеть Кити тоже мучающуюся, изредка взглядывающую на него и избегающую его взгляда. Он хотел встать, но Княгиня заметила, что он молчит, и обратилась к нему.

— Чтож, вы надолго приехали в Москву? Ведь вы, кажется,525 мировой судья мировым земством занимаетесь, и вам нельзя надолго.

— Нет, Княгиня, я уж этим не занимаюсь, — сказал он без улыбки. — Я приехал на несколько дней.526 — Мне вчера муж рассказывал, — начала Графиня Нордстон, — что его призывали в свидетели к мировому судье о том, что кондуктор сказал ли купцу какое-то «волочи» или что то в этом роде сказал или не сказал.

«Что то с ним особенное, — подумала Графиня Нордстон, взглядываясь в его строгое, серьезное лицо, — что то он не втягивается в свои рассуждения. Но я уж выведу его. Ужасно люблю сделать его дураком перед Кити и сделаю»527 — Мне кажется, что Мировому Судье бывает скучно, — продолжала она, — и он выдумывает себе дело и приглашает к себе в свидетели всех, с кем им хочется видеться. Может это быть, Константин Дмитрич? .

— Константин Дмитрич, — сказала она ему, — растолкуйте мне, пожалуйста, что это такое значит, вы все знаете. У нас в Калужской деревне все мужики и все бабы все пропили, что у них было, и теперь ничего нам не платят. Вы так хвалите всегда мужиков.

В это время еще дама входила в комнату, и Левин встал. Он сверху вниз посмотрел на Графиню Нордстон и тихо и грустно отвечал:

— Извините меня, Графиня, но это не может быть528 и выдумано и даже нехорошо выдумано.

И, рассердив ее ужасно и этим взглядом и этим ответом, он отвернулся, вглядываясь в лицо входившего вслед за дамой529 офицера военнаго.

«Это должен быть530 Вронский Удашев», подумал Левин, и, чтобы убедиться в этом, Левин взглянул на Кити.

Кити уже успѣла взглянуть на Удашева и оглянулась на Левина, и ея невольно счастливые глаза встрѣтили грустный, но всетаки полный любви взглядъ Левина. Кити опустила глаза531 и смотрела на всех, но только не на вошедшего, хотя она знала наверное, что он тут. До тех пор не смотрела, пока офицер Вронский не подошел к ней, особенно почтительно кланяясь и подавая ей нервную с длинными пальцами руку. Для Левина уже стало несомненно, что это был он и что она отказала ему, потому что любила Вронского. и покраснела. Левин понял, что она любила этого человека, так же верно, как если бы она сказала ему это словами. Но кто же такой был532 тот человек, которого она любила? он?