Никита (встряхивается).
Вино осталось там? Не запью ли?! (Уходит. Анисья, стоявшая всё время у сеней, молча сторонится.)
Матрена и Анисья.
Матрена.
Иди, иди, ягодка, а уж я потружусь, полезу сама, закопаю. Скребку-то куда он тут бросил? (Находит скребку, спускается в погреб до половины.) Анисья, подь-ка сюда, посвети, что ль?
Анисья.
А он-то что ж?
Матрена.
Да напугался больно. Напорно уж больно ты налегла на него. Не замай, опамятуется. Бог с ним, уж я сама потружусь. Фонарь-то поставь тут. Я увижу. (Матрена скрывается в погребе.)
Анисья (на дверь, куда ушел Никита).
Что, догулялся? Широк ты был, теперь погоди, сам узнаешь каково. Пыху-то сбавишь.
Те же и Никита (выскакивает из сеней к погребу).
Никита.
Матушка, а матушка?
Матрена (высовывается из погреба).
