— Так привыкают другие, — начал он, — что могут сорок капель принимать; у меня родственник...
Но полковник не дал перебить себя и продолжал рассказ о последствиях влияния опиума на жену его шурина.
— Да ведь уже пятый час, господа, — сказал один из присяжных.
— Так как же, господа, — обратился старшина, — признаем виновной без умысла ограбления, и имущества не похищала.
Так, что ли?
Петр Герасимович довольный своей победой, согласился.
— Но заслуживает снисхождения, — прибавил купец.
Все согласились. Только артельщик настаивал на том, чтобы сказать: «нет, не виновна».
— Да ведь оно так и выходит, — разъяснил старшина, — без умысла ограбления, и имущества не похищала. Стало быть, и не виновна.
— Валяй так, и заслуживает снисхождения: значит, что останется последнее счистить, — весело проговорил купец.
Все так устали, так запутались в спорах, что никто не догадался прибавить к ответу: да, но без намерения лишить жизни.
Нехлюдов был так взволнован, что и он не заметил этого. В этой форме ответы и были записаны и внесены в залу суда.
Раблэ пишет, что юрист, к которому пришли судиться, после указания на всевозможные законы, по прочтении двадцати страниц юридической бессмысленной латыни, предложил судящимся кинуть кости: чет или нечет. Если чет, то прав истец, если нечет, то прав ответчик.
Присяжные позвонили. Жандарм, стоявший с вынутой наголо саблей у двери, вложил саблю в ножны и посторонился. Судьи сели на места, и один за другим вышли присяжные.