— Так убиты. Их повели в этот жар. И два умерло от солнечного удара.
— Не может быть! как? нынче? сейчас?
— Да, сейчас. Я видел их трупы.
— Но отчего убили? Кто убил? — сказала Наталья Ивановна.
— Убили те, кто насильно вели их, — раздраженно сказал Нехлюдов, чувствуя, что она смотрит и на это дело глазами своего мужа.
— Ах, Боже мой! — сказала Аграфена Петровна, подошедшая ближе к ним.
— Да, мы не имеем ни малейшего понятия о том, что делается с этими несчастными, а надо это знать, — прибавил Нехлюдов, глядя на старого князя, который, завязавшись салфеткой, сидел у стола за крюшоном и в это самое время оглянулся на Нехлюдова.
— Нехлюдов! — крикнул он, — хотите прохладиться? На дорогу отлично!
Нехлюдов отказался и отвернулся.
— Но что же ты сделаешь? — продолжала Наталья Ивановна.
— Чтò могу. Я не знаю, но чувствую, что должен что-то сделать. И что могу, то сделаю.
— Да, да, я это понимаю. Ну, а с этими, — сказала она, улыбаясь и указывая глазами на Корчагина, — неужели совсем кончено?
— Жаль. Мне жаль. Я ее люблю. Но положим, что это так. Но для чего ты хочешь связать себя? — прибавила она робко. — Для чего ты едешь?
— Еду потому, что так должно, — серьезно и сухо сказал Нехлюдов, как бы желая прекратить этот разговор.