В Америке право первой публикации «Воскресения» было предоставлено Чертковым за 10 000 рублей журналу «The Cosmopolitan Magazine». Вопреки принятому на себя издателем журнала Джоном Уокером обязательству точно следовать в своей публикации оригиналу, перевод стал печататься в журнале с рядом переделок и пропусков, вызванных боязнью шокировать моральные чувства буржуазного американского читателя. Там, например, радикально изменена была сцена соблазнения Катюши Масловой. Чертков, узнав об искажениях, которым подверглось «Воскресение» в «Cosmopolitan», телеграфно порвал контракт и вернул чек на полученный им задаток. Основываясь на том, что разрыв контракта исходил не от автора, Уокер протестовал против действий Черткова, угрожая ему судом. По просьбе Черткова Толстой подписал следующее составленное Чертковым заявление в американские газеты (перевод с английского): «В виду искажения, которому подвергся мой роман «Воскресение» в руках редактора «Cosmopolitan», где началось печатание его, и так как это совершенно противоречит моему ясно выраженному желанию, сообщенному редакторам другом моим В. Чертковым, я вынужден лишить моей авторизации издание этого произведения в том виде, в каком оно появилось на страницах «Cosmopolitan». Посылая Черткову это заявление, Толстой писал ему 13 апреля 1899 года: «Посылаю вам, дорогой друг, подписанное письмо в Американские газеты; только признаюсь, лучше бы было, если бы можно было обойтись без него. Так неприятно ссориться, кого-то — кого я и не знаю — обижать. Да и можно ли в газетах добиться и высказать правду. В этом мире всегда более наглый и бессовестный aura le dernier mot.682 *** будет иметь последнее слово. Как бы не было так и здесь. То же, что вы возвратили их и остановили печатание, очень хорошо».683 Том 72 настоящего издания, стр. 115—116.

На это письмо Чертков 9 мая н. ст. отвечал: «С тех пор, как я вчера начал это письмо, опять пришлось заняться «делами» — выяснение своего и нашего отношения к происшедшей катастрофе с печатанием «Воскресения» в «Cosmopolitan». Результат этого вчерашнего занятия посылаю вам при сем в виде копий с писем, посланных мною к Crosby и двум агентам, лондонскому Dillon-Woon’у и американскому Reynolds’y, участвовавшим в этом деле. Если вы будете иметь терпение всё это прочесть, то увидите, какое решение я принял. Если вы с ним согласны, то ничего не телеграфируйте мне. Если же вы предпочли бы, чтобы, несмотря на жалкое положение Reynolds’a, Crosby не было предоставлено право довести дело печатания до конца с «Cosmopolitan», то телеграфируйте мне немедленно... и я тогда перешлю эту телеграмму Crosby, и дело с «Cosmopolitan» будет окончательно расстроено. Надобно однако иметь в виду, что даже и в этом последнем случае невозможно будет предпринять никакого другого издания в Соединенных Штатах до окончания выхода романа, когда мы его выпустим там отдельной книгой, так как издатель «Cosmopolitan» будет в таком случае очень зол на нас и никому не даст возможности приняться за периодические выпуски романа, тем более, что он знает, что преследовать судом мы не будем. Если же вам некогда прочесть всю эту скучную английскую корреспонденцию и достаточно доверяете мне, чтобы положиться на мое решение по поводу письма Crosby ко мне (которое во всяком случае прочтите), то будьте уверены, что я предпринял свое решение обдуманно, хладнокровно, «unselfishly»684 *** бескорыстно и руководясь исключительно внушениями того духа, который нас с вами соединяет воедино» (АТБ). Как можно догадываться по содержанию этого письма, Чертков в силу указанных им соображений решил не препятствовать дальнейшей публикации «Воскресения» на страницах «Cosmopolitan» и не публиковать заявления Толстого, но сам устранился от сношений с редактором журнала Уокером, передав эти обязанности — по предварительному сговору — американскому писателю и общественному деятелю Эрнесту Кросби. Толстой, видимо, согласился с соображениями Черткова и 5 мая писал ему: «С американскими издателями делайте как находите нужным. Я лично не запретил бы. В будущем нельзя же запретить» (АЧ).

8 июня н. ст. Э. Кросби извещал Толстого, что редактор «Cosmopolitan» очень раздражен приостановкой в доставке ему Чертковым рукописи «Воскресения» и что невыполнение Чертковым взятых на себя обязательств может привести к судебному процессу.685 Том 72 настоящего издания, стр. 143.

Вскоре после этого и сам Уокер обратился к Толстому с письмом, в котором протестовал против действий Черткова и жаловался на задержки в доставке рукописей и на невозвращение ему денег в связи с расторжением контракта. Толстой ответил ему следующим письмом от 10 июля (перевод с английского): «Всё дело, касающееся издания моего романа, было полностью поручено моему уважаемому другу В. Черткову, а потому я мало или даже почти ничего не знаю о подробностях этого дела. Что касается задержек при печатании, о которых вы упоминаете в заявлении в вашем журнале, то они были вызваны, я думаю, во-первых, трудностью пересылки рукописи нескольким переводчикам для одновременного издания и, во-вторых, тем, что перед отправкой рукописи я пересматривал каждую главу, что являлось основной причиной задержки. Таким образом, главная причина всех этих недоразумений может быть приписана мне или трудности нового дела, но ни в коем случае не моему уважаемому другу г. Черткову, который бескорыстно и самоотверженно предпринял, несмотря на свои сложные занятия, трудную задачу добывания денег, необходимых для помощи очень нуждающимся русским изгнанникам, для которых это издание предназначалось. Как бы то ни было, очень сожалею о неприятностях, причиненных вам всем этим делом. Я думаю, что деньги в настоящее время вам уже возвращены; во всяком случае, с этой же почтой сообщу о том г. Черткову».686 Ibid., стр. 157—158.

В упомянутом письме к Черткову от 26 июля 1899 года Толстой сообщил ему о получении им письма Уокера, приложив к своему письму самое письмо Уокера и свой ответ на него, а 8 августа Черткову напомнил: «Я послал вам письмо из «Cosmopolitan». Деньги возвращены ли ему? Сколько греха от этого издания» (АЧ).

В октябре того же года Уокер еще раз обратился к Толстому с просьбой о возврате ему денег, полученных Чертковым, который в ответ на эти претензий сообщил о том, что он давно вернул деньги американскому агенту, очевидно задержавшему передачу их по назначению.

«Воскресение», прекратившись печатанием в «Cosmopolitan», № 1, стало печататься в журнале «The Clarion» с 25 марта 1899 года по 3 марта 1900 года, с измененным заглавием («Resurrection» вместо «The Awakening»). Затем оно вышло отдельным изданием: «Leo Tolstoy. The Awakening», Street and Smith, New-York, 1900, с указанием на то, что издание не искажено цензурой.

После расторжения контракта с «Cosmopolitan» Чертков при посредстве Эрнеста Кросби вступил в соглашение относительно печатания в Америке «Воскресения» с издательством «Dodd, Mead and Со». В связи с этим Кросби писал Толстому 8 июня н. ст. 1899 года (перевод с английского): «Дорогой граф Толстой, у меня был разговор с одним из представителей фирмы «Dodd, Mead and Со», получившей право на публикацию «Воскресения» отдельной книгой за крупную сумму, кажется, четыре тысячи долларов, которую мне очень хочется выручить для духоборов. Это одна из лучших издательских фирм Америки. Издательство хотело бы напечатать точный перевод Моода, но, считаясь с тем, что обычаи Америки отличаются от русских, оно боится, что откровенная передача тех мест, в которых говорится о половой любви, может привести к судебному процессу и повредить издательству... Оно хотело бы получить от вас разрешение сгладить текст самым незначительным образом, но так, чтобы вопросы пола в части повествовательной раскрывались менее откровенно. Представить эти изменения на ваше усмотрение не будет времени, так как все «пираты» книжной торговли будут ждать случая опередить. Издательство спрашивает, не поручили ли бы вы мне это щекотливое дело? Я не прошу лично, но это обеспечило бы духоборам большую сумму денег. Если вы согласитесь, то напишите, пожалуйста, собственноручно на отдельном листе следующее: «Этот английский перевод «Воскресения» печатается фирмой «Dodd, Mead and Company», с моей авторизацией. Лев Толстой». Если вы это пришлете, то я буду разрешать только те изменения, которые, по-моему, вы одобрили бы и которые касались бы исключительно описания любовных сцен».687 Том 72 настоящего издания, стр. 143. Просимая Кросби авторизация Толстым была дана и напечатана по-английски факсимильно в книге «Resurrection. A Novel by Leo Tolstoy, Author of Anna Karenina», «War and Peace», etc. Translated by Mrs Louise Maude. With illustrations by Pasternak». New-York, Dodd, Mead and Co, 1900. Тот же набор книги, с предисловием Л. Моода, но без иллюстрации Пастернака был отпечатан издательством Grosser&Duwlap (New-York). О согласии на авторизацию Толстой известил Черткова в письме, написанном в июне 1899 года: «Надеюсь, что с Американским издательством процесса не будет. Crosby пишет, что вы согласились высылать ему рукопись, а также о том, что разрешили в Америке Dodd, Mead and Company. Я ему пишу по его просьбе так: «This Englich version of «Resurrection» is published by D., M. &C. by my authority». Вы ничего не имеете против?» (АЧ).

Все такого рода осложнения и недоразумения, возникавшие в связи с печатанием «Воскресения» в переводах на иностранные языки, доставляли Толстому очень много беспокойств и огорчений, под влиянием которых 7 июля 1899 года он, решив разорвать контракты с иностранными издателями, написал Черткову следующее письмо: «Дела с переводами замучали меня. Воображаю поэтому, как они замучали вас. Нынче я думал вот что: бросить все контракты с переводчиками и написать в газеты следующее:

«Печатание романа «Воскресение» предпринято было мною с целью оказания помощи пострадавшим от гонения и терпевшим тяжелую нужду Духоборам. Нужда эта до сих пор не прекратилась. Первое право печатания было для этой цели продано мною в «Ниву», а также и право первого печатания переводов в Англии, Америке, Франции и Германии. Гонорар зa первое право печатания в русском журнале был получен и поступил в духоборческий фонд, но первое печатание переводов, которое должно было быть одновременно и кроме того соображаемо с выходом частей романа в России, встретило так много затруднений и вследствии исправлений и изменений, которые я делал в романе, как и вследствии необъяснимой пропажи на почте высылаемых частей романа, что мы вынуждены были отказаться от платимого издателями за право первого печатания гонорара и тем лишили Духоборов значительной суммы, на которую мы рассчитывали и которая им крайне необходима, так как нужда их в настоящее время не только не прекратилась, но еще усилилась после истраченных ими последних средств для переезда в Канаду. Нужда эта так велика, что в настоящее время Духоборы, не имея средств для приобретения скота, сами с женами запрягаются в плуги и пашут человеческой силой под посев свою землю. В виду этого прошу как издателей, которые будут перепечатывать роман и переводы с него, равно и читателей романа вспомнить тех людей, для которых мною начато было это печатание, и по мере сил и желания помочь Духоборам, внося свою лепту в Духоборческий фонд в Англии.... Адрес».

Что нибудь в этом роде. Как вы думаете?» (АЧ).

Получив от Толстого этот проект обращения в иностранные газеты, Чертков переписал его с некоторыми изменениями, самым существенным из которых была замена слов «мы вынуждены были отказаться от платимого издателями зa право первого печатания гонорара» словами «мы вынуждены были лишиться значительной части предполагаемого гонорара от издателей», что вовсе устраняло мысль о разрыве контрактов. Возвращая исправленный проект обращения, Чертков предложил Толстому дополнить его упоминанием о том, за что пострадали духоборы, так как большинство читателей обращения ничего о них не будет знать. Толстой, учтя этот совет, еще раз исправил текст обращения,688 См. том 72 настоящего издания, стр. 161—162. но обратно Черткову его не послал. Вскоре от Черткова было получено письмо от 2 августа н. ст., в котором он писал о том, что, несмотря на большое облегчение, какое он и его сотрудники испытали бы в результате расторжения контракта с заграничными издательствами, такой шаг является — по ряду соображений — неприемлемым: с делом издания романа на иностранных языках связано большое количество людей, прежде всего переводчики, для которых разрыв с иностранными издательствами был бы бедствием; с другой стороны, издатели вследствие самовольного нарушения договоров могли бы начать судебное дело, тем более, что от французского издательства часть денег уже получена и израсходована на нужды духоборов. Вместе с тем, по мнению Черткова, дело значительно упростилось благодаря тому, что Толстой обрабатывает роман по корректурам «Нивы» до последней минуты, и потому Чертков лишен возможности доставлять рукопись издателям своевременно, так, чтобы текст романа появлялся у них одновременно с «Нивой». Теперь, когда всем стало очевидным, что иностранные публикации «Воскресения» не могут поспевать за «Нивой», остается только спокойно посылать части романа по мере получения их в Англии, сообщив заграничным издателям, что иначе доставка налажена быть не может, так как «Воскресение» в «Ниве» получается и печатается прямо от пера Толстого. Таким образом самим издателям будет предоставлена возможность отказаться от контракта, если они этого захотят, и немецкие издатели, по слухам, собираются уже это сделать. Если инициатива в этом деле будет проявлена со стороны издателей, устранится перспектива судебного процесса и возможность нареканий с их стороны.689 См. том 72 настоящего издания, стр. 162—163. Толстой, очевидно, согласился с доводами Черткова и 26 июля писал ему: «Письмо об издании — уничтожении контракта не буду писать. Если это вас не освободит, то не зачем» (АЧ).

Подвигаясь к концу своей работы, Толстой в письме к Л. А. Сулержицкому от 5 октября 1899 года как бы подводит итоги тех неприятных переживаний, которые у него были связаны с этой работой: «Не то, что я мрачен и грустен — я не могу быть таким (мне, слава Богу, хорошо на душе), но нет энергии, охоты работать, а какая есть, всю пускаю на колесо обязательной работы «Воскресения», к которой меня подгоняют и рвут со всех сторон. Много было приятного мне в этой работе, в самой работе, но в отношениях с людьми, с издателями было неприятного очень много».690 Ibid., стр. 203.

Потративший массу труда и энергии на отделку и радикальную переработку рукописи романа, когда принято было решение ее печатать, непрестанно подгоняемый в своей работе необходимостью окончить ее к определенному сроку и связанный в своих творческих возможностях условиями спешной доставки материала в русский журнал и заграничным издателям, Толстой естественно испытывал физическое и нравственное облегчение, когда сдача всего романа в печать поставила механический предел дальнейшим его поправкам, переделкам и дополнениям и дала ему возможность сосредоточиться над новыми трудами, которые ждали своей очереди.