Я с Александрой Львовной и Надеждой Павловной пошли гулять на шоссе. Чудный вечер, золотой закат, яркое освещение старой дороги и жнивья на Кабацкой Горе; около березняка табор цыган, в березняке огни. Встретили кучера Адриана, едущего из Тулы с провизией на телеге и привязанным Гафизом, новой любимой лошадью Александры Львовны. Большая почта из Тулы Л. Н-чу 19 писем и 12 повесток на заказные. Утром привезли ему почту из Козловки, пополудни — из Ясенок.

У себя в комнате застал Картушина, Кузьмина, Досева, Перна, А. П. Сергеенко и Владимира Григорьевича. Последние говорили о какой-то статье Владимира Григорьевича, которую Л. Н. сейчас поправлял 2 Ст. «Наша революция». .

Чертков: У Льва Николаевича есть потребность и способность аккуратности, как он поправляет свои и чужие статьи!

Говорили о новом номере «Молодой воли», который должен вскоре появиться и в котором выйдет как первое приложение «Не убий никого» и как второе — «Тайная вечеря» Ге с текстом. В «Молодой воле» же Владимир Григорьевич хочет печатать письма к Л. Н. отказавшихся от военной службы. Говорил о последних письмах Безверхого, что они очень трогательны.

В 8 пришел Л. Н. и позвал всех к себе. — «Беседовали очень хорошо», — сказал мне Сергеенко. В 9 вышли к чаю.

Л. Н. спросил Кузьмина о девушках-революционерках. Кузьмин ответил, что деятельные были некрасивые.

— Но были и красивые, — заметил кто-то, — сестра Беневского, Волкенштейн...

Софья Андреевна: С ней муж развелся, когда ее присудили пожизненно, и женился на другой. А когда после 13 лет вышла из тюрьмы, у ее мужа оказалось две жены: он пожалел ее и вернулся к ней. А другая его жена, добрая, ему позволила это.

Кузьмин (очень застенчиво) и Картушин расспрашивали об этом. Разговор был очень хороший, приятный. Кузьмин упомянул про Стародворского — просидел 22 года в тюрьме — и у него ни тени злобы против судей и тюремщиков.

— У Ювачева, просидевшего долгий срок в Шлиссельбургской крепости, судя по его книге, тоже нет злобы, простил их, — сказал кто-то.

Л. Н.: Странно и приятно слушать.

Кузьмин говорил о перемене внешних условий, что надо куда-то съездить.

Л. Н.: Это мне так ясно, что никуда не ходи, все внутри тебя, все усилия употреблять на работу в себе, на углубление в себя. Искать в себе, а не вне себя; напрячь усилия на устранение того, что мешает проявлению божества в тебе; внешние условия — только последствия внутренних перемен.

Кузьмин опять настаивал на своем.