Письмо Шейермана и сопроводительное письмо Л. Н. не напечатали ни в «Русских ведомостях», ни в «Русском слове», куда их Л. Н. послал.

Софья Андреевна с Натальей Михайловной играли в четыре руки Гайдна 3 По свидетельству С. А. Толстой, они «играли в четыре руки 1-й квинтет Моцарта и симфонию его же» ( ЕСТ, 20 янв.). . Вспомнили, что Танеев, первый пианист мира, должен приехать с Гольденвейзерами играть на двух фортепьянах.

Л. Н. вышел к чаю, когда Татьяна Львовна собиралась уходить.

— Погоди, Таня, погоди, — сказал Л. Н. и дал Наталье Михайловне читать вслух из книги Максимова «Сибирь и каторга» о польской чете, жившей в Уральске после 1831 г. Как жена везла в гробу будто бы кости двух детей, умерших в ссылке, а там был спрятан ее муж; как в Саратове это заметили, его сослали в Нерчинск. Она последовала за ним, там умерла от чахотки. Эту книгу Софья Андреевна привезла для Л. Н. из Москвы** Потом по этому рассказу Л. Н. написал повесть «За что?» 4 В тот же день Т. начал рассказ о Мигурских «За что?» (см. указ. кн. С. В. Максимова, ч.3, с. 73—75; на с. 74, где описывается неудавшийся побег Мигурских, пометы Т.). Рассказ вошел в «Круг чтения» — т. II, с. 267—291 (т. 42, с. 84—106). . .

Читали из той же книги о Сироцинском, Шакальском, как они в Омске создали тайное общество и готовили восстание Сибири. Заговор был раскрыт. Вождей держали четыре года под следствием в тюрьме, потом наказали: давали до семи тысяч палок. Один Шакальский выдержал палки 5 См. кн. С. В. Максимова, ч.3, с. 63—65. На с. 65, где рассказывается о казни Шакальского, — пометы Т. В рассказ «За что?» Т. ввел описание заговора, устроенного Сироцинским, и сохранил нек-рые подробности наказания Шакальского. . Л. Н. много говорил о самой книге. Очень трогал его, между прочим, рассказ о татарах, вотяках, черемисах.

— За благодетеля АлександраII восемнадцать тысяч поляков сослано в Сибирь! — закончил Л. Н.

Л. nbsp; Н. после утренней прогулки почти каждый день сам читает Дорику «Мысли мудрых людей». Пересказывает их ему самым простым, народным языком, избегая иностранных слов, и так записывает их для начатого им нового «Круга чтения» для народа и детей.

ТУЛА. РЫНОК

Фотография, 1900-егг.

Л. Н.: Иностранные слова, как они ни неприятны, но они полностью покрывают понятие, а при переводе этих слов один конец (понятия) торчит. И они очень важны тем, что сближают людей. Esprit, дух, Geist, mind, spirit — у каждого свой оттенок. Делаю второй месяц «Круга чтения» для народа. Приходится вместо иностранных слов вставлять русские. Хоть всегда можно, но иногда в ущерб смыслу, например: «хронический» так и хочется оставить, «постоянный» — не то. «Спорадический» — «порывами».

Разговор о том, как соблюдение субботы делается суеверием, хотя Христос сказал: «Не человек для субботы, а суббота для человека» 6 Еванг. от Марка, II, 27. .

Л. Н.: Соблюдение субботы не вредно, пока не переходит в фанатизм. Но как делается уго́льным камнем, как люди расходятся из-за него — вредно. Для грубых, нравственно, религиозно низкостоящих людей соблюдение субботы — даже подвиг, но для людей высшей нравственности суббота не важна — каждый час молись.

Л. Н.: Получил от Евгения Шмита «Aufruf» — призыв к рациональной христианской религии. Очень хороший. Прочтите. Стоило бы перевести по-русски.

Когда я вошел с Л. Н. в кабинет за письмом Шмита и сказал, что сам его найду, что знаю его почерк, Л. Н. сказал:

— Я не узнал его почерка, но по моей графологии определил, что это умный человек и очень честолюбивый. Думаю, так и есть.