Л. Н. и Михаил Сергеевич играли в шахматы, потом в винт. Мария Львовна, уходя в свою комнату, сказала мне: «Завидуйте. Было бы вам что записывать, папа́ говорил со мной и Сашей в самую глубь».

Александра Львовна на мой вопрос, о чем говорил, сказала мне на другой день, что̀ было у Л. Н. в комнате:

— Вы знаете, что было третьего дня с Натальей Михайловной. Она учит Дорика. Должен был к нему приехать учитель, но теперь хотят его взять с собой на юг, в Швейцарию, шатание по гостиницам. Наталья Михайловна хотела бы остаться в Ясной. Сама нездорова, больше от психических переживаний. Вопрос — где перевес: на юг ли ей поехать (для здоровья) или остаться в Ясной, где она вблизи Л. Н., спокойнее. Л. Н. сказал: «Если Наташа и умрет, будет счастлива, так как делает то, что считает должным. А вы нехорошо поступаете, когда осуждаете Сухотиных. Легче перетерпеть личную обиду, чем обиду человеку, которого любишь. В этом козни дьявола, осуждать другого из-за нанесенной обиды близкому человеку».

16 октября. Л. Н. дал мне письмо Шкарвана для ответа и сказал, что Шкарван пишет, что в Праге запретили его письмо к полковому врачу в «Круге чтения»** Конфисковано в чешском переводе «Круга чтения». В немецком переводе в Германии не конфисковано. Немецкий перевод свободно продается в Австрии.. Шкарвану для немецкого и чешского переводов. «Круга чтения» недостает двух недельных чтений. Л. Н. советовал Бондарева и «Ивана-дурака» 1 Письмо А. Шкарвана от 19 окт. н. с. .

Записываю только малую часть того, что заслуживало бы записывания. Не записываю, кто ходит утром к Л. nbsp; Н., с какими жалобами, просьбами, за советом: окрестные жители, босяки, странники, прохожие, студенты, барышни, замужние женщины и т. nbsp; п. Не записываю, потому что не бываю, когда Л. nbsp; Н. приходит в 10-м часу утра к пьющим чай, за почтой или приветствовать гостей, ни в 2—3 часа, когда он завтракает один. В последние 14 дней мог бы быть при этом, т. nbsp; к. не хожу в амбулаторию, но думаю, что мое присутствие неприятно Л. nbsp; Н., лишает его свободы высказываться, особенно о людях, зная, что я записываю. Не записываю уже три месяца: от кого получает письма, что о них говорит и что поручает отвечать. Не записываю, какие книги, брошюры посылают ему и что в данный день читает.

В иллюстрированном приложении к «Новому времени» появляются письма Тургенева к m-me Виардо.

Л. Н.: Жалею, что печатают их. И мои будут печатать.

Николай Леонидович: А ты их запрети.

Л. Н.: Ну, как запретить, — и махнул рукой.

Л. Н. ( к Татьяне Львовне): Веселов пишет мне про Архангельского, что он страдал очень сильно, но не жаловался. Только когда засыпал, стонал.

Я ( к Л. Н.): Получено португальское письмо, спрашивают о вашем отношении к спиритизму 2 Письмо А. Э. Альвеса от 6 окт. (почт. шт.). На конв. этого письма помета Т.: Б. о. . Я не помню, чтобы вы где-нибудь, кроме «Плодов просвещения», высказались о нем. Не знаю, что ему ответить.

Л. Н. ответил приблизительно так, что спиритизм — самообман, заблуждение. Но когда на сеансах люди ему поддаются, они находятся в серьезном настроении, отрешаются от легкомысленного, мешающего и, поддерживая друг друга, угадывают медленно, шаг за шагом, глубокие истины. Такова Люси Малори — ее мыслями полон «Круг чтения».

Л. Н. рассказал про письмо племянницы Стасова о его смерти 3 Письмо Н. Ф. Пивоваровой от 13 окт. На конв. помета Т.: Б. о. . Татьяна Львовна сказала, что умер Спасович 77-ми лет. Говорила о нем, о его красноречии, которое Сергей Львович оспаривал. «Старые умные люди вымирают, между молодыми нет умных».

Л. Н.: Кроме тебя?...

Татьяна Львовна: Но таких, как дедушка Ге, можно было слушать целый вечер, полно одушевления и ума.