Л. Н.: Всякие указания на недостатки охотно приму; буду исправлять, для второго издания. (Но то, что казалось Софье Андреевне неправильным: гордость вместо тщеславия, апатия вместо равнодушие, Л. Н. не признал неправильным.) Вечером Софья Андреевна пришла в залу, попила черного кофе, побеседовала с Михаилом Львовичем. Боли усилились, ушла к себе. Жалела, что целые сутки ничего не делала. Она очень трудолюбива и трудоспособна. Теперь занята историей своей жизни. Дописала ее до 24-го года своей жизни.

Л. Н.: Сегодня в газете письмо Бодуэна де Куртенэ о пытках в варшавской полиции. Преувеличено, неправдивый тон. Публикует в «Руси» письмо, присланное человеком, которого пытали 1 Р, №44, 2 марта — «Пытки в Варшаве (Успокоительный режим Витте — Дурново)». . Сегодня смотрел «Новое время» и «Образование». Буренин ругается. Читали? О чем пишет? Ругает Шкловского* Дионео., Бикермана и других евреев, которые хотят бойкотировать Думу, хотят революцию и пишут, что это — желание русского народа 2 В. Буренин. Критические очерки ( НВ, №10764, 3 марта). . В «Образовании» я читал внутреннее обозрение** Л. Н. читал в январской книжке статью «Родные картины». Автор ее Александр Яблоновский.. Все это ужасно тем, что в игривом тоне пишут обо всех этих убийствах, взрывах.

Я обратил внимание Л. Н. на катастрофу в каменноугольных копях в Ланси (север Франции), 1200 жертв. Л. Н. ужаснулся и прочел статью вслух 3 НВ, №10764, 3 марта. . Как только кончил читать, Софья Андреевна и Татьяна Львовна разболтались о каких-то пустяках.

Потом Л. Н. прочел нам вслух Порошина. Сперва рассказал о Павле Петровиче:

— А мой Павел Петрович — он влюблен. Говорил: «Я страшно ревнив, а если я буду женат, — по-французски сказал, — я не разрешу, чтобы мне ставили рога». Порошину: «Ах ты мой Сенюшка, как я тебя люблю!» И выражал свою любовь в математических уравнениях: свою любовь к В. сравнивал с любовью Порошина к его любезной. Павел: В. = Порошин: А. — «Кто лучший математик?» — Порошин назвал какого-то немца. — «Нет, лучший математик Семен Порошин, а потом — Павел Романов».

6 марта. Л. Н. ездил верхом поздно. В 6 часов вернулся. За обедом рассказывал с восторгом и умилением о Павле Петровиче; он сказал гувернеру Панину, что хочет выучить контрданс, чтобы плясать vis-à-vis со своей возлюбленной. Панин спросил: «A pas умеете?» — «Умею». — «Спляшите». — «Не могу, потому что не совсем хорошо знаю», — ответил Павел.

Александра Львовна: Как я это понимаю! Я тоже перед другими не могу играть, например, перед Гольденвейзером.

Михаил Львович, приехавший к обеду, рассказывал сначала о лошадях, как они, когда на скачках сломают ноги, тонким голосом пищат. Александра Львовна напомнила ему о лошади, которая была у него, которая пищала от удовольствия, когда на ней ездили. Потом — как он кору сосал десятилетним мальчиком. Он же вспомнил, как улиток ел. Татьяна Львовна уши себе затыкала при этом. Л. Н. рассказал, как он червя съел. Мальчиком удил рыбу, бежал по проспекту к пруду: в одной руке черный хлеб, в другой — черви. Вместо хлеба откусил червя — вкус навоза. Л. Н. просил Александру Львовну и Наталью Михайловну, чтобы сыграли Баха и венгерские песни. Вчера Л. Н. поплясал под звук венгерских танцев Брамса.

За чаем Наталья Михайловна говорила о сомнамбулизме Александры Львовны и что она во сне по-французски говорит.

Л. Н. вспомнил:

— Сижу с тетенькой в гостиной, тихо. Двенадцатый час ночи. Из-под лестницы слышится звонкий, тонкий голос Михея Иваныча (лакея). Наяву никогда не пел. Пел верно: можно попадать ближе — дальше нот. Он точь в точь попадал, — это как верный шаг сомнамбулиста 1 В Зап. кн. Т. 25 дек. 1866 г. среди заметок к «Войне и миру» есть такая: «Музыка во сне. Ночью поет Михей» (т. 48, с. 86). Использована в сцене, когда Петя Ростов, задремавший под звук натачиваемой сабли, слышит в полусне торжественный гимн (т. IV, ч.3, гл. X). . Отсутствие воображения дает возможность точно исполнить то, о чем думал.

— Сегодня думал, — сказал затем Л. Н., — завтра предстоит мне говорить по-французски, приедут Саломон и Карбонель. Случалось, когда говорил, подумаю: «Как славно я говорю»; как только подумал — пропали слова.

7 марта. Утром приехала троюродная сестра Л. Н., единственная его кузина, Е. Ф. Юнге с сыном. После них пришел пешком с Козловки Н. Н. Александри — бессарабский помещик, близкий по духу Л. Н., очень симпатичный. Желает переводить сочинения Л. Н., познакомить с ним румын. Он сам румын, воспитанный по-русски. Спросил Л. Н., с чего начать, чтобы был сразу успех и привлечено внимание. Л. Н. посоветовал ему перевести «Круг чтения». Н. Н. Александри думает, что «Круг чтения» будет непонятен. Румынская интеллигенция легкомысленна, любит развлечения. Александри рекомендовал Л. Н. книгу: «Записки глупца» Евгения Ноэля 1 Повесть изд. в СПб. (1876). , о том, что можно и хорошо сочетать умственный труд с земледелием, пастушеством. Александри хочет заняться земледелием и устраивает у себя в своем имении нечто вроде общества людей, желающих жить одинаково (не общины, т. к. каждый будет работать отдельно — для себя). К нему переселяются Дмитриев, Крупский (оба приехали с ним) и С. Д. Николаев с семьей. Л. Н. читал им вслух письмо И. П. Накашидзе о гурийском движении. Л. Н. о нем: «Первоначальное христианское неучастие в делах власти изуродовалось». Накашидзе пишет, как грузинские крестьяне в Гурии начали просто отрицательно относиться к правительству, не обращать внимания на присутственные места, не обращаться к ним. Поселились на помещичьих землях. Потом пошли за социалистами, и как движение было после подавлено казаками.

Вечер. В 7 приехали Саломон с Карбонелем, секретарем французского посольства. Л. Н. побеседовал с ними в зале до 8.30. Потом пришел в мою комнату проститься с Александри, Дмитриевым и Крупским. Рассказал, что, когда говорил Карбонелю, что надо работать на земле, тот ответил ему насмешливо: «Ridicule!* «Смешно!» ( франц.). — всем нельзя».