4.

Встреча с родными у подъездов, в театре. Бег. Торжество. — Кутила покупает, раззорился, опаивает. Барышник. Я и так стараюсь — бьют. К старушке. В церковь — тихая жизнь. Умерла.

5.

Севастополь. Венгерская война, раны. Трусость и храбрость. Зависть к верховым и презренье. Офицер. Окормился пшеницей. В деревню. Продали (огороднику) краснорядцу. Захромал. Не виноват. Мужику. Выкормил. Я вас. видел. Помещику. Жизнь тут. —

Пьяный Васька за водкой. Худоба, короста. Просят купить. Нет собакам, и покупаю. Все грустны. Бурую кобылку случать. В тот же день. Шарахаются около ободранного.

Как видно, конспект этот очень схож с написанной повестью — за исключением одного пункта: после старушки Холстомер должен был еще попасть на войну (1848 г.).

В Дневнике, кроме приведенных выше записей, нет больше никаких упоминаний о работе над «Холстомером». В письме к Фету (повидимому, в апреле 1863 г.) Толстой, между прочим, сообщал: «Теперь я пишу историю пегого мерина, к осени, я думаю, напечатаю». Однако далее следует: «Впрочем теперь как писать? теперь незримы усилия даже зримые, и притом я в юхванстве опять по уши». (А. Фет, «Мои воспоминания», ч. I. М. 1890, стр. 418). Надо полагать, что «Холстомер» был вакончен только в 1864 г.

После неудачной попытки напечатать эту повесть в журнале (в каком — точно неизвестно, но есть основания предполагать, что в несостоявшемся журнале М. Погодина «Старовер», о чем см. в истории печатания) и отзыва В. А. Сологуба (см. его письмо в книге «Письма Толстого и к Толстому», Юбилейный сборник, М. 1928, стр. 260 — 262) рукопись была положена в стол, где и лежала до 1885 г. В этом году С. А. Толстая, издавая собрание сочинений Толстого, включила повесть в третий том. Как видно по самым рукописям (см. Описание рукописей), Толстой в 1885 г. дал заново переписать ту часть прежней рукописи, в которую он внес много изменений, и написал новый конец (№ 2-в). В переписке участвовал сын А. А. Стаховича, М. А. Стахович. Заглавие повести было «Хлыстомер». А. Стахович вспоминает: «Я послал с сыном исправленное название «Холстомер» и специальные сведения о нем и о Хреновой 1803. года. Мой сын рассказывал мне, как при нем заканчивая и отделывая повесть, Лев Николаевич говорил, что после тяжелого труда, многолетних писаний философских статей, начав писать литературную вещь, он легко и вольно чувствует себя и, точно купаясь в реке, размашисто плавает в свободном потоке своей фантазий... Когда Толстой писал смерть «Холстомера», мой сын стоял за его стулом и с восторгом следил, как ложились на бумагу чудные строки; а гениальный писатель с улыбкой говорил: «вот вам петушок, еще петушок». Отметим кстати, что в этом финале повести, как он переписан рукой М. А. Стаховича, есть некоторые отличия от автографа. Так, например, слов: «— Тоже лошадь была, — скаэал Васька» в автографе нет, они появились прямо в копии. Возможно, значит, что финал этот был продиктован или что изменения эти были внесены устно.

ИСТОРИЯ ПЕЧАТАНИЯ.

До последнего времени считалось, что, написав «Холстомера», Толстой решил не печатать его; но недавно опубликованное письмо В. А. Соллогуба, содержащее в себе отзыв о«Холстомере» («Письма Толстого и к Толстому. Юбилейный сборник», ГИЗ, М. 1928, стр. 260), показывает, что дело было не совсем так. Соллогуб советует Толстому переделать повесть, находя ее в таком виде слишком грубой и даже циничной («Предоставьте это Писемскому. Цинизм его атмосфера» и т. д.). Письмо кончается словами: «Пишу вам официально еще от редакции». Последние слова не оставляют сомнений, что «Холстомер» был передан Толстым, черев Соллогуба, в редакцию какого-то журнала, в котором Соллогуб принимал ближайшее участие. Какой это был журнал? В письме Соллогуба нет никаких на это указаний.

Письмо датировано 20 марта, но без года. Редактор (Л. Бухгейм) датирует его предположительно 1863 годом. Однако эту датировку следует признать ошибочной. В Дневнике Толстого 3 марта 1863 г. записано: «Мерин не пишется». По дальнейшим записям видно, что Толстой занялся хозяйством и бросил писание (11 апреля 1863 г.: «Мы во всем разгаре хозяйства»), а потом взялся за работу над «Декабристами». Сопоставление этих фактов приводит к мысли, что «Холстомер» был закончен не весной 1863 г., а позднее. Если это так, то письмо Соллогуба можно датировать не 1863, а 1865-ым годом. При такой датировке является возможность высказать догадку и относительно журнала.

В 1865 г. М. П. Погодин вместе с В. А. Соллогубом затеяли издавать журнал. 9 июня 1865 г. Погодин писал П. А. Вяземскому: «Мы затеваем журнал с Соллогубом, который сбирается работать: Старовер. Ведь грустно смотреть на нынешнее пренебрежение литературы. Надо восстановить предание». («Старина и новизна», книга 4-я, 1901, стр. 77.) Сообщение это было, вероятно, сделано уже тогда, когда вся подготовительная работа по организации журнала была окончена. Вполне возможно, эначит, что Толстой, именно в это время подружившийся с Погодиным (см. его письма к Погодину в журнале «На литературном посту», 1929, № 10, стр. 65) и очень сочувствовавший его взглядам, решил предложить «Холстомера» в этот самый журнал. Это могло быть сделано в начале 1865 г. (Вместо журнала в 1866 г. вышел сборник «Утро».) Оставшийся тогда ненапечатанным «Холстомер» лежал в столе до 1885 г., — когда С. А. Толстая, издававшая «Собрание сочинений» (5-е издание), включила в него и эту повесть. В переработанном виде повесть появилась в т. III пятого издания (1886 г., стр. 503—553), с посвящением памяти М. А. Стаховича.

Как видно из воспоминаний А. К. Чертковой («Лев Николаевич Толстой. Юбилейный сборник», ГИЗ. 1928, стр. 157), корректуру повести читала С. А. Толстая: «Вот у меня как раз лежит корректура... Я ведь сама всё делаю... Вы умеете править корректуру? Да? Так вот не хотите ли мне помочь немножко. — Ах, пожалуйста! — с восторгом откликнулась я. Графиня встала и, взяв с другого стола пачку бумаг, вернувшись на свое место, подавая мне корректурные гранки, раскрывает перед собою тетрадку. Это оказывается повесть «Холстомер». Я пожалела, что мне пришлось читать не сначала (первые гранки были уже проверены), и мы начали с середины какой-то главы... С трепетным волнением я стала читать. Софья Андреевна следила по тетрадке, изредка останавливая меня для внесения поправок в корректуру».