— Очень, очень вам благодарен за себя и за именинниц, — говорил граф605 Простой Плохов, провожая до передней всех гостей, приезжавших поздравлять его, жену и дочь, — пожалуйста, приезжайте обедать. Вы меня обидите. Пожалуйста, пожалуйста, душевно прошу вас от всего семейства. — Эти слова, с одинаковой доброй, открытой улыбкой на бритом, полном и круглом лице, крепко пожимая руки и несколько раз кланяясь, граф говорил всем приезжавшим, а приезжала вся Москва. В гостиной сидела графиня, старшая дочь,606 и не в новых платьях и лентах домашние и гостьи, всё утро сменявшие одна другую. Граф, проводив гостя, возвращался в гостиную, придвигал кресло к гостю или гостье, садился и, расставив ноги и положив на колени руку, счастливо улыбаясь, на дурном французском языке (он плохо говорил) советовался о погоде, опять звал обедать и опять шел провожать. А в длинной мраморной зале десятки официантов носили светлое, новое серебро, саксонской росписной фарфор, вазы плато, двигали столы и расстилали белейшие камчатные скатерти, в кухне в белых колпаках работали повара и поваренки на 60 персон. Дмитрий Васильевич — дворянин, заведывавший делами графа, руководя приготовлениями обеда, соображал и покрикивал.607 Экономка с ног сбилась. — Княгиня Настасья Львовна Корчагина, — доложил лакей в гостиной и вслед за докладом вошла сама княгиня — высокая, сухая бывшая красивая женщина
К подъезду подъезжали и отъезжали один цуг за другим. В гостиной сидели две гостьи дамы и шел тот обыкновенный разговор на французском языке, который затевают ровно настолько, чтобы иметь право, при первом молчании, встать, зашумев платьями, и пройти назад до передней и кареты.
Конец предисловия к «Войне и миру» и Имянины графа Простого в Москве 1808 года
Разговор шел о новости, занимавшей весь город, (богач, владелец поместий и сорока тысяч душ, был в Москве при смерти и ждали его сына из за границы)608
война, объявленная французам
казался оживленным, слышалось
О
— А вот она, идите сюда, я вам ее подержу, — сказал граф, обнимая ее широко руками, еще добродушнее и веселее глядя на любимейшую дочь своими ясными голубыми глазами.
— Ma chère, il у a un temps pour tout,618 Милая, на все — есть время — сказала графиня. — Ты ее всё балуешь, — прибавила, тоже улыбаясь мужу.
— Quelle délicieuse enfant!619
Какое прелестное дитя!
— сказала старая гостья и тоже самое жестом и улыбкой выразила молодая девица, дочь гостьи. Délicieuse enfant эта вовсе не была хороша. Все черты лица ее были неправильны, глаза узки, лоб мал, нос хорош, но нижняя часть лица, подбородок и рот, так велики и губы так несоразмерны толсты, что, рассмотрев ее, нельзя было понять, почему она так
— Что у вас там? — спросила мать.621 : — Мы бежали за ним. Николинька... И Мими совестно, она должна была бежать за ним... просить его, чтобы он поцеловал ее... Неправда ли это не делается?
— Мама... мы Бориса... женим... на кукле Мими, — проговорила она сквозь смех.
— Ну,622 убирайся поди с своей Мими, — сказала мать, нежно отталкивая ее от себя. — Это — моя меньшая, как видите, избалованная девчонка, — прибавила она к гостье.623 Нет
— Мама,624 я не хочу с ним играть, он оскорбил Мими. мне стыдно, — сказала Наташа, почти сквозь слезы и снизу взглянула на мать.625 Голос этой девочки поражал своей прелестью, гибкостью, богатством, разнообразием выражения и в особенности силою, столько же, сколько и вся ее наружность Голос девочки был поразительно гибок и изменчив, как и вся ее наружность. Всё, что она делала,626 плакала, смеялась, капризничала, — всё было мило казалось так и должно было быть и было кстати. Гостья любовалась ей, но как это часто бывает с людьми, принужденными присутствовать при семейных сценах, особенно с детьми, она почувствовала необходимость принять участие и участием своим испортила настроение Наташи.627 Она не попала в тон. Она притворялась и нежничала.
— Скажите, моя милая, — сказала она — кто вам приходится Мими? дочь верно?628 что вы принимаете так заступаетесь за ее честь? — сказала она
Но Наташе сразу не понравился тон гостьи, не захотелось ей с этой дамой играть в куклы, не понравилось ей, что под нее, видимо не скрывая того, подделываются.