— Иду, иду, чего гогочешь! — проговорил он.
Только совсем уже дойдя до саней, он увидал лошадь и стоявшего возле них Василия Андреича, казавшегося огромным.
— Куда, к дьяволу, запропастился? Назад ехать надо. Хоть в Гришкино вернемся, — сердито стал выговаривать Никите хозяин.
— Что же, не стоять же тут? Куда-нибудь надо же ехать, — сказал Василий Андреич.
Никита ничего не отвечал. Он сел на сани задом к ветру, разулся и вытряхнул снег, набившийся ему в сапоги, и, достав соломки, старательно заткнул ею изнутри дыру в левом сапоге.
Василий Андреич молчал, как бы предоставив теперь уже всё Никите. Переобувшись, Никита убрал ноги в сани, надел опять рукавицы, взял вожжи и повернул лошадь вдоль оврага. Но не проехали они и ста шагов, как лошадь опять уперлась. Перед ней опять был овраг.
Никита опять вылез и опять пошел лазить по снегу. Довольно долго он ходил. Наконец появился с противоположной стороны, с которой он пошел.
— Андреич, жив? — крикнул он.
— Здесь! — откликнулся Василий Андреич. — Ну, что?
— Да не разберешь никак. Темно, овраги какие-то. Надо опять на ветер ехать.
Опять поехали, опять ходил Никита, лазяя по снегу. Опять садился, опять лазил и, наконец, запыхавшись, остановился у саней.
— Ну, что? — спросил Василий Андреич.
— Да что, вымотался я весь! Да и лошадь становится.
— Так что же делать?