Почти столкнувшись с Князем, молодая баба бойко составила ушат, потупилась, поклонилась, потом блестящими глазами из подлобья взглянула на Князя и, стараясь рукавом вышитой рубахи скрыть легкую улыбку, быстро, постукивая котами, взошла на сходцы и скрылась в сенях, как будто находя неприличным оставаться с Князем на улице. Скромному герою моему очень не понравились и движения эти и наряд молодой бабы, он строго посмотрел ей вслед, нахмурился и обратился к старухе, которая согнув еще более свой и так летами через чур согнутый стан, поклонилась и хотела сказать что-то, но, приложив руки ко рту, так закашлялась, что Николинька, не дождавшись ее, взошел в избу. —
Юхванка, увидав Князя, бросился к печи, как будто хотел спрятаться от него, поспешно сунул в печурку какую-то вещь и с улыбочкой провинившагося школьника остановился посередине избы. Юхванка был русый, курчавый парень лет 30, худощавый, стройный, с молодой
Князь недружелюбно посмотрел и на самовар, и на архимандрита, и в печурку, в которой из-под какой то ветошки торчал конец трубки в медной оправе.
— Здраствуй, Епифан, — сказал он, глядя ему в глаза. Епифан поклонился, пробормотал: «Здравия желаем, Ваше Сиятельство», особенно нежно выговаривая последнее слово, и глаза его мгновенно обегали всю фигуру Николиньки, избу, пол и потолок, не останавливаясь ни на чем; потом он торопливо подошел к полатям, стащил оттуда зипун и стал надевать его.
— Зачем ты одеваешься? — сказал Князь, сядясь на лавку и следя за ним глазами.
— Какже, помилуйте, Ваше Сиятельство, разве можно? Мы кажется можем понимать...
— Поди-ка сюда, — сказал Николинька, — замечая, что он ни на минуту не остается на месте и указывая на середину избы, — я зашел к тебе узнать, зачем тебе нужно продать лошадь, и много ли у тебя лошадей, и какую ты лошадь хочешь продать?
— Мы много довольны вашей ласкою, Ваше Сиятельство, что не побрезгали зайдти ко мне к мужику, — отвечал Юхванка, бросая быстрые взгляды на архимандрита с кривым носом, на печку, на сапоги Князя и на все предметы, исключая лица Князя, — мы всегда за вас Богу молимся...
— Зачем тебе нужно лошадь продать? — сказал Князь, возвышая голос.
Юхванка вздрогнул, встряхнул волосами, взгляд его опять обежал избу и, заметив кошку, которая спокойно мурлыкала на полатях, он крикнул на нее: «Брысь, подлая», и торопливо оборотился к Князю.
— Лошадь старая, Ваше Сиятельство, негодная... коли бы животина добрая была, я бы продавать не стал...
— А сколько у тебя всех лошадей?
— 3 лошади, Ваше Сиятельство.
— Как можно, и жеребенок есть.