20 июля . С утра села переписывать свои письма. Сколько все-таки было тяжелого в жизни! Дописала до 1900 года; тогда в декабре умер Левушка 37 Левушка — двухлетний сын Л. Л. Толстого. , родила мертвую девочку Таня и проч. И у всех я была и со всеми плакала.

21 июля . Тяжелый камень навалился на мое сердце. Взяли на войну сына Мишу и услали в Брянск. Взяли и нашего приказчика Каринга, взяли наших крестьян, лошадей. Всюду слезы, ужас, и во имя чего? Никогда не пойму я войны!

27 июля . Бродила весь день по Ясной Поляне с болью сердца, ждала Андрюшу, он нездоров, написал, что Миша будет во вторник в Туле, чтоб я приехала и дала Мише 1000 рублей. Его посылают в действующие полки, кавалерию, и это мне новый удар. Была дочь Саша, и она уезжает сестрой милосердия. Мы трогательно простились. Все ужасно! Ясно, тихо и тепло в природе.

28 июля . Известия все ужасные: Лева-сын отправил семью в Швецию и едет с Н. Гучковым на границу Польши уполномоченным Красного Креста. Жарко, много грибов, погода чудесная, а везде стон и плач. Было 20 экскурсанток на могиле и в доме.

29 июля . Сколько страданий — и все живешь и все приходится переносить! Простилась сегодня с сыном Мишей, он идет на войну! Крепилась не плакать, а страшно тяжело! Не радует и Андрюша: с женой нелады, а сам, бедный, и хромает, и кишки, и бронхит, и очень похудел. Устала и телом и душой ужасно!

31 июля . Ходила сегодня с Ниной по лесам, грибов не нашла: деревенские очень много белых приносят. Хозяйничала дома, хозяйничаю в именье и все точно во сне. Вечер совсем одна; никак не привыкну к своему тяжелому

одиночеству, а уехать и бросить и Ясную Поляну без приказчика, и все вещи, и людей — немыслимо. Состояние моей души такое точно, как было в то лето, когда ушел в октябре Лев Николаевич. Точно все изменилось: и природа, и люди, и все; и болит так же под ложкой с левой стороны, и та же безнадежность. Очень тоскую о Мише. Спаси его бог! Страшно и за Леву, и за Сашу, хотя они при мирном деле Красного Креста. Жаль и бедного Андрюшу, больного и не счастливого. И ни в чем нет радости душевной!

1 августа . Не спала всю ночь, утром поехала с няней 38 Няня младших детей Толстых — А. С. Суколенова. к обедне. Вся церковь полна женщин, мужчин почти не было. Дико выкрикивает дьячок непонятные слова, и грустно! Грустна и отчужденность моя от народа; я одна барыня среди настоящего крестьянского населения, и дети на меня смотрят как на что-то чудно́е и чуждое.

2 августа . Ходила с Ниной на могилу, потом в лес. Вернулся из Сибири Булгаков, и я ему очень рада.

3 августа . Пришла Надечка Иванова, потом Соня, жена Ильи, с которой хорошо поговорила о житейских и духовных делах. Тяжелое известие от Тани, что у Сухотина удар сделался у Абрикосовых в гостях. Но уже 1-го стало лучше немного.

4 августа . Булгаков ушел в чертковское жилье. Бродила по усадьбе — везде воспоминанья, а жизни нет и тоскливо. Вечером Нина мне читала «Рудина» Тургенева, чтоб развлечься, но неинтересно, устарело, — устарела и я для романов.

5 августа . Ничего не могу делать разумного, сознательного; тупое горе овладело мной! Готовила во флигеле для приезда Кузминских. Читаем газеты почти весь день. Вечером поразившее меня очень больно известие о вторичном ударе Мих. Серг. Сухотина. Бедные мои Танечки!

8 августа . Затмение солнца. Приехала Варя Нагорнова, я ей очень обрадовалась. Вечером склеивала из корректурных листов книжечки давать читать садовым сторожам 39 Речь идет о корректурных листах «книжечек» — отдельных выпусков разделов сборника «Путь жизни». . От Тани плохие известия. Ее письмо истерзало и так мое больное сердце.