— Но что же делать? — виновато сказал Левин. — Это был мой последний опыт. И я от всей души пытался. Не могу. Неспособен.
— Не неспособен, — сказал Сергей Иванович, — ты не так смотришь на дело.
— А ты знаешь, брат Николай опять тут.
Брат Николай был родной и старший брат Константина Левина и одноутробный брат Сергея Ивановича, погибший человек, промотавший бòльшую долю своего состояния, вращавшийся в самом странном и дурном обществе и поссорившийся с братьями.
— Что ты говоришь? — с ужасом вскрикнул Левин. — Почем ты знаешь?
— Прокофий видел его на улице.
— Здесь в Москве? Где он? Ты знаешь? — Левин встал со стула, как бы собираясь тотчас же итти.
— Я жалею, что сказал тебе это, — сказал Сергей Иваныч, покачивая головой на волнение меньшого брата. — Я посылал узнать, где он живет, и послал ему вексель его Трубину, по которому я заплатил. Вот что он мне ответил.
И Сергей Иванович подал брату записку из-под преспапье.
Левин прочел написанное странным, родным ему почерком: «Прошу покорно оставить меня в покое. Это одно, чего я требую от своих любезных братцев. Николай Левин».
Левин прочел это и, не поднимая головы, с запиской в руках стоял пред Сергеем Ивановичем.
В душе его боролись желание забыть теперь о несчастном брате и сознание того, что это будет дурно.
— Он, очевидно, хочет оскорбить меня, — продолжал Сергей Иванович, — но оскорбить меня он не может, и я всей душой желал бы помочь ему, но знаю, что этого нельзя сделать.
— Да, да, — повторял Левин. — Я понимаю и ценю твое отношение к нему; но я поеду к нему.
