К ужину собрались все; после играли в рублик, и Лев Николаевич, и все до одного принимали участие. Все это весело, но душа иного просит и по другом тоскует — и это больно и жаль.

Опять оттепель, два градуса тепла, вода, лужи и ветер.

Был Волхонский, женатый на Звегинцевой, Маша благополучна, слава богу. Лев Николаевич плохо работает. Он всю жизнь, всякое духовное настроение объясняет физическими причинами и в себе, и во мне, и во всех.

4 января. Вечером опять гости: Черкасских трое, Волхонских двое, Болдыревы — Мэри бесконечно мила. Гармонии, пляска, хор песен неудачный... Скука! В мои года и с моими требованиями духовными все это тяжело. Жаждешь серьезных отношений с людьми, серьезной музыки — а уж никак не гармоний, которые я всегда ненавидела. Противная старая княгиня Черкасская, старая грешница, не хотящая стариться. Разбудили с ней Машу, и у ней сделалась истерика. Ужасно досадно и жалко, я косвенно виновата, зашумела вместе с этой старой каргой.

Лев Николаевич опять был в хорошем духе в смысле работы.

5 января. Днем фотографией занималась, написала длинное письмо Сереже 1 Письмо к С. Л. Толстому от 5 января 1899 г. ( ГМТ). , о котором скучаю. Он теперь должен быть в Атлантическом океане.

6 января. Уехала с Соней Колокольцевой в Москву. Дома хорошо, тихо. Ласковая няня, привычное одиночество с своим дорогим, внутренним миром, воспоминания тихих, дружеских бесед по вечерам.

7 января. Весь день делала покупки и дела в Москве. В ночь уехала в Тулу. Читала вечером «Начала жизни» Меньшикова о значении детских жизней 2 М. О. Меньшиков. Начало жизни. Дети. — «Книжки Недели», 1898, №12. .

8 января. С утра в Туле одна, в номере Петербургской гостиницы. Уныло, и волновалась грустно о женитьбе Андрюши 3 А. Л. Толстой женился на О. К. Дитерихс. Толстой писал о них 12 января 1899 г. А. К. и В. Г. Чертковым: «Молодых я видел в день свадьбы. Дай бог им дела. Они милы, в особенности Ольга» ( ПСС, т. 88, с. 150). . Читала присланную Льву Николаевичу французскую брошюру об Авг. Конте — письмо к Э. Зола. Проповедь мира, братства, социологии.

Приехали сыновья: худенький Лева, напущенно веселый Илья, взволнованный Андрюша и совершенно дикий Миша, не получивший мундира, ищущий фрака, бестолковый, шумный и эгоистичный.

Благословляли мы с Ильей тут же в номере. Андрюша как во сне, растроганный, но не понимающий сам, почему он женится и как будет потом. Ольгу не пойму еще. Свадьба всегда страшна, таинственна и трогательна. Мне хотелось все время плакать.

Обед у Кунов, проводы на вокзале, все подпившие. Лев Николаевич в полушубке приехал верхом на тульский вокзал. Публика окружила нас: Толстой и свадьба. Очень любопытно для всякого. Провожали до Ясенок; ехали оттуда с Таней в пролетке. Немного мело, снегу мало, лунно. Дома у Маши головная боль, уныло. Милая Дора, худой и любимый мною Лева, вялый Коля, Колечка Ге, смелая Маруся. Но ничего, хорошо. Приехали с нами Дитерихсы. Лев Николаевич стал любить свою знаменитость. На вокзале он смотрел на публику с удовольствием, я это заметила. Он здоров, но что-то холодно с ним.

9 января. Ясная Поляна. Весь день укладка в Ясной Поляне, уборка дома. Сидела с Левушкой во флигеле, очень люблю я эту крошку. Тепло, тает и дождь. Снег почти сошел. У Льва Николаевича болит поясница, растирала ему вечером усиленно. Все идет та же работа над «Воскресением». Маше лучше, пробовала вставать.

10 января. Приехали скорым в Москву. Опять теснота в вагонах. Ехали: Лев Николаевич, я, Саша, Таня, Маруся Маклакова. Села к нам миленькая Мэри Болдырева (рожд. Черкасская). Очень дружно с Львом Николаевичем, просто, как я это люблю, без страха с моей стороны, без всяких придирок и задних мыслей с его стороны. Если б всегда так было! В Москву он поехал, по-видимому, легко и даже охотно.